— О, не преувеличивай, — ответил мужчина. — То, что я забочусь о своем автомобиле, не является преступлением. Я так долго работал на него, столько денег за него заплатил, что не хочу, чтобы кто-то разбил его мне. Даже если это ваш знакомый.
— Да. Это мой знакомый, — подтвердила Ала. — Этот пан — музейный работник.
Человек из опеля смерил меня взглядом с ног до головы.
— А, так вы знакомы, — сказал он и протянул мне руку. — Инженер Кшиштоф Зегадло — представился он.
— Томаш — ответил я.
Что делают двое водителей, когда мирятся после такой коллизии? Если спешат — разъезжаются. А если есть время, — а у нас было свободное время — останавливаются на тротуаре и начинают дружескую беседу.
Я не могу сказать, что разговор был для меня приятным. Инженер Зегадло был из тех людей, которые бесконечно восхищаются техникой. Его поклонение перед ней было похоже на культ. Все, что не являлось техническим устройством для инженера Зегадло было неинтересно, даже достойно презрения. Если бы я был представителем технического музея, возможно, я представлял бы какую-то ценность для Зегадло. Однако, поскольку у меня был диплом не инженера, а искусствоведа, Зегадло считал меня тихим сумасшедшим, который посвятил свое время ненужной и несущественной работе.
Предметом культа Зегадло был также автомобиль. Самое маленькое пятнышко на кузове было почти что пятном на его чести, каждая царапина на лакокрасочном покрытии машины ему казалась болезненной, как будто это его собственное тело было поцарапано. И такому человеку, я чуть было не разбил его голубой опель. Теперь, вы понимаете суть этого дела?
Инженер Зегадло мог часами говорить о машинах. О своей и чужих, об их недостатках и их преимуществах, их свойствах и их конкретных особенностях. Мне кажется, что, если бы кто-то показал ему картину Ван Гога и красивый Таунус[35], ему был бы интересен только Таунус, хотя картина Ван Гога стоит на мировом рынке как целых сто, а, возможно, и больше Таунусов.
С другой стороны инженер Зегадло был красивым тридцатилетним мужчиной, и присутствие мисс Ала в его машине было понятным. Мисс Ала, должно быть, имела какое-то отношение к технике, поскольку она сидела в ужасном АСе. Тем не менее, я видел, как она с большим любопытством наблюдала за достопримечательностями Фромборка. Лично я ненавижу умственные ограничения в любой области. Мне не нравятся гуманисты, которые не считают нужным знать, что такое четырехтактные и двухтактные двигатели или инженеры, с которыми вы не можете говорить на философские темы. Несмотря на огромную специализацию, которую требует современный мир, я не верю, что человек, специализирующийся в какой-то одной конкретной области, мог бы иметь большой успех в этом, если бы у него не было глаз, открытых для окружающего мира. Я был на даче одного великого советского физика в Дубне под Москвой и увидел там прекрасную коллекцию современных картин. Этот физик рассказывал мне об этих картинах с любовью и пониманием. Я знаю одного писателя, который умеет делать прекрасную мебель — он обращается с рубанком так же хорошо, как и с ручкой.
Таким образом, Зегадло был типичным ограниченным технократом. Мисс Ала была другой. Может быть, поэтому, когда он начал говорить о машинах, на лице появилось выражение легкой скуки и даже смущения.
И так случилось, что там где мы припарковали наши машины, прямо у края тротуара стоял великолепный красный "Форд Мустанг".
Это был автомобиль-купе. Кузов был спроектирован очень талантливым дизайнером, потому что, хотя машина и стояла неподвижно, казалось, что он уже мчится вперед. И в то же время он казался необыкновенно легким и подвижным, на дороге он, вероятно, развивал головокружительную скорость и блестяще проходил повороты. Как можно сравнить его с тяжелым силуэтом опеля, не говоря уже о моем автомобиле, похожем на лягушку.
— Вот это машина, — сказал инженер Зегадло, глядя с восхищением на красный мустанг.
И эти слова были произнесены тем же тоном, каким, как я полагаю, Понтий Пилат сказал при виде Христа знаменитое "Ecce homo", что означает "Вот человек". Мне кажется, что пан Зегадло восхищался красным мустангом больше, чем красотой пани Алы. У меня сложилось впечатление, что она тоже заметила это, потому что она сказала с усмешкой:
— Машина была сделана людьми, и поэтому нет необходимости падать на колени перед ней. Я думаю, что люди более интересны, чем автомобили.
Инженер Зегадло махнул рукой.
35
Ford Taunus — общее название целого ряда западногерманских семейных автомобилей малого и среднего литража, выпускавшихся с 1939 по 1942 и с 1948 по 1982 год. Не путать с североамериканским Ford Taurus