Как горек вкус поражения. Я повесил голову, и даже восхищение Зегадло двигателем моей машины меня не вдохновляло. Моя победа над Зегадло была ничто по сравнению с победой, которую одержал Батура.
Баська и Зося попытались приободрить меня.
— Не отчаивайтесь, пан Томаш. Разве старый Домбровский — единственный старик в Фортборке? Может быть, кто-то еще знает место, где был дом семьи Кенигов.
Пани Ала коснулась моего плеча и сказала теплым голосом:
— Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, приходите в ущелье на Горе Дьявола, а затем идите по тропинке вдоль леса. Она приведет вас к длинному сараю, окруженному сетчатым забором. Вы найдете меня там. А теперь я очень прошу вас объяснить мне, что это за история, которую я видела. Кто этот Батура? Зачем он притворился, что похищает старика? Как это — вы и ищете сокровища полковника Кенига, и одновременно не ищете их?
Я все объяснил девушке. Инженер Зегадло все еще был занят, изучая мой автомобиль, поэтому я успел рассказать Але историю о драгоценных монетах и моих подозрениях насчет Батуры.
Я не думал, что помощь, которую она мне предложила, понадобится, но на этот раз я ошибся.
ПОСЛЕ ПОРАЖЕНИЯ • ТРИНАДЦАТИЛЕТНЯЯ ВОЙНА • БЛУДНЫЙ ПЛЕМЯННИК • КАК МАЗУРСКИЙ НАРОД СТАЛ ЕВАНГЕЛИСТАМИ • КЛЯТВА • УМЕЮ ЛИ Я СЧИТАТЬ ДО ДВАДЦАТИ • МИР — ЭТО ИЛЛЮЗИЯ • ДЕРЕВО ПЛОХИХ НОВОСТЕЙ • КТО ТОНУЛ ПОД КРАНОМ
Пани Ала и Кшиштоф Зегадло отправились в Страну Ужасного АСа. Баська и Зося Вальс вернулись в свои харцерские лагеря, а я ел ужин в гостинице ПТС. Я даже не заглядывал в свою комнату, потому что боялся, что, увидев Калиостро, я скажу ему в лицо "Иуда". В конце концов, именно он подслушал наш разговор и передал его Вальдемару Батуре, который немедленно организовал отъезд старика.
Меня мучила горечь поражения, я хотел подумать о причинах моей неудачи, и поэтому, вместо того, чтобы идти в свою комнату, я отправился на прогулку по Фромборку.
Был вечер. На берегах Вислинского залива громко и отчаянно кричали чайки. Белый пассажирский теплоход подошел от Толькмицко и некоторое время пристань кипела людьми. Позже к берегу стали приставать парусники и яхты местного клуба Польской парусной ассоциации, и громкие разговоры моряков разносились по воде.
Тьма просачивалась на улицы города, разливалась по площадям, где когда-то стояли дома, а теперь были газоны и клумбы, разбитые харцерами, на которых росли красивые цветы.
Вернувшись из порта Фромборка к соборному холму, я потихоньку поддался очарованию вечера. И хотя я старался не забывать о втором тайнике Кенига, моя мысль скользнула к совершенно другим, далеким делам.
Возможно, причиной тому мощь пера Генрика Сенкевича и монументальность его "Крестоносцев", но в сознании большинства людей год 1410 связан с падением Тевтонского ордена и торжеством польского начала в Пруссии. Нет, я не хочу умалять важность битвы при Грюнвальде, потому что тогда, действительно, был сломлен костяк Ордена. Но также историческая правда в том, что победа при Грюнвальде не принесла пользы Ягайло — Орден все еще был могущественным.
Тринадцать лет пришлось сражаться королю Казимиру Ягеллончику с Тевтонским орденом, чтобы, наконец, разрушить их могущество и заключить мир в Торуни в 1466 году, когда тевтонские рыцари должны были вернуть Польше Гданьское Поморье, земли Хелминьскую и Михаловскую, Мальборк, Эльблонг и княжествоо Вармию. Но остальная часть Пруссии осталась за ними, включая Мазурию.
Когда победа состоялась, включение а Польшу территорий, полученных от Тевтонского ордена, было воспринято в нашей стране с серьезным сопротивлением.
Почему? Мы боялись, что они встретят нас там враждебно?
Нет, нет. Польских рыцарей там ждали с величайшей надеждой, они молились об их приходе, отправляли гонцов с просьбой принять их в Польшу. Еще до битвы при Грюнвальде в Пруссии действовала знаменитый "Союз ящерицы" — союз рыцарей, выступающих за присоединение орденских земель к Польше. А потом был прусский союз знати и горожан, которые стремились освободиться от власти тевтонских рыцарей и вступить в Польшу.
В феврале, 1454 года, в Пруссии вспыхнуло восстание против тевтонских рыцарей, и к Казимиру Ягеллончику прибыла делегация дворян и прусских горожан с просьбой присоединить их земли к Польше. Затем царь Казимир Ягеллончик решил начать войну с тевтонскими рыцарями, эту тринадцатилетнюю войну он начал вопреки мощной оппозиции в своем коронном совете, представленной кардиналом Збигневом Оленицким. И когда он победил, и после тринадцати лет и заключил мир в Торуни, Папа объявил анафему. Формально она падала на прусский союз, но в то время считалось, что она охватывает все Польское королевство и даже самого польского короля. Через некоторое время Папа вынужден был отозвать ее, потому что король пригрозил отменить прибыльные налоги, который папа получал из Польши.