Тевтонский орден умирал. Несколько десятков тевтонских рыцарей, которые правили в ордене, использовали только наемную армию, но им не хватало денег, чтобы ее поддерживать. Новые рыцари не появлялись, потому что идея борьбы с язычеством умерла естественной смертью, так как не было язычников, которые должны были быть обращены мечом. Растет недовольство населения, подчиненного тевтонским рыцарям. И в этой ситуации рыцари решили выбрать своего Великого Магистра — принца Альбрехта Гогенцоллерна. Он был сыном Софии Ягеллонки, сестры короля Сигизмунда I Старого, который правил в Польше, и был мужем королевы Бони. Принц Альбрехт принадлежал к фаворитам короля, потому что обладал интеллектом, знаниями, культурой и элегантными манерами. И в нем была как польская так и немецкая кровь.
Принц Альбрехт стал Великим Магистром, и после Торуньского мира, стал вассалом Польши, Альбрехт был обязан принести вассальную клятву польскому королю. Любимый племянник уклонялся настолько, насколько мог, так как речь шла о деньгах которые ленник был обязан заплатить синьору. Поначалу его дядя, довольно снисходительно относился к племяннику, однако через год он разозлился и твердо потребовал принести клятву. Тогда принц Альбрехт выступил со своей армией против Польши и вошел в Вармию. Так случилось, что администратором варминского капитула тогда был Николай Коперник, который в это время находился в Ольштыне. Коперник призвал к обороне Ольштынского замка и, как оказалось, великий астроном был также и хорошим стратегом, потому что крестоносцам после бесплодной попытки штурмовать, пришлось прекратить осаду Олштынского замка.
Вскоре польские войска под предводительством гетмана Миколая Фирлея нанесли Альбрехту решительное поражение, после чего, было заключено четырехлетнее перемирие между крестоносцами и Польшей. Князь Альбрехт по совету Мартина Лютера решил оставиить монашеское платье и принял лютеранство, а монашеская страна превратилась в светское государство. Конечно, он давал себе отчет, что, принятие лютеранства ввергнет его в немилость у папы и немецкого императора, у которого он всегда искал помощи против Польши. Тогда он снова обратился к своему дяде, Сигизмунду I Старому, который и в этот раз проявил снисхождение. Он стал защищать своего своенравного племянника от гнева папы и императора. Тогда князь Альбрехт вместе со своим окружением поспешил в Краков и принес вассальную присягу польскому королю, знаменитая "Прусская дань", которую увековечил на своей картине Ян Матейко.
Обнявшись со своим дядей, щедро осыпанный подарками и милостями, он вернулся в Пруссию уже не как Великий Магистр крестоносцев, а как светский князь. Крестоносцы сбросили свои рясы и женились, то же самое сделали и оба епископа, самбийский и померанский, а после них и приходские священники. И так, в один прекрасный день население Мазурии из католического стало евангелистским.
Размышляя таким образом, я направился к гостинице. Я уже чувствовал усталость.
В моей комнате горел свет. за столом сидел Калиостро и с невинным видом раскладывал пасьянс. Уж, свернувшись в клубок, спал на подушке на моей кровати, а на кровати Калиостро, резвились белые мыши. Кролик в клетке громко хрустел морковкой.
Невинное лицо Калиостро, которого я считал предателем и Иудой, пробудил во мне ужасный гнев. Я подумал, что он безнаказанно творит свои шалости за моей спиной, и потому, что я притворяюсь, что не знаю о них, наверное, считает что я болван.
Я решил немного разрушить этот образ.
— Маэстро, — сказал я, озираясь, — вам не кажется, что кто-то в наше отсутствие проник в комнату?
— У меня нет такого впечатления.
— Как я помню, у вас было десять коробок. И теперь я вижу только девять. Что случилось с одним из ваших ящиков?
Это заявление на мгновение удивило маэстро. В конце концов, я имел в виду коробку, которая ночью на пристани была передана Вальдемару Батуре.
— Мир — это иллюзия, — зевнул он, делая вид, что игнорирует мои слова. — Вы уверены, что можете считать до десяти?
— У меня высшее образование, — ответил я. — Хотя это не Сорбонна или Оксфорд, но мне кажется, что я приобрел способность считать до десяти.