— Предательница! — презрительно сказал я пани Але, которая после ухода Марчака подошла и села рядом со мной на скамейку под дубом.
Она сделала оскорбленное лицо и начала рыться в своей сумке. Наконец, она вытащила черную коробку, похожую на крошечный радиопередатчик.
— Предательница! — бросил я снова. — Вам даже нечего сказать в оправдание.
Она пожала плечами.
— Я вот думаю не позвонить ли АСу, чтобы он с вами расправился.
— АС? — я погладил плечо, вспоминая объятия стальных рук.
— Если я этого не делаю, то только потому, что не хочу вызвать ненужную сенсацию в Фромборке, — заявила она. — Но я не позволю себя оскорблять.
— Вы сотрудничаете с Батурой. Вас видели в красном мустанге в компании этого негодяя.
— Ах, вы об этом говорите? — она рассмеялась. — Вы, правда, думаете, что если бы я была помощником Батуры, то раскатывала в его машине? Вчера утром я шла в Фромборк за покупками. Мимо проезжал Батура и предложил подвезти меня. Почему было этим не воспользоваться? То же самое произошло и во второй половине дня. Он отвез меня на своем мустанге.
— Джентльмен, — бросил я презрительно.
— Да, это очень хорошо воспитанный человек, — подтвердила. — Конечно, я понимаю, что его интерес к моей персоне связан с тем, что он видел нас вместе, когда мы преследовали его мустанг. Он меня подвез, чтобы, кстати, узнать, что я здесь делаю.
— Вы ходили пешком в Фромборк? Разве инженер Зегадло сломал свой голубой опель? — спросил я с насмешкой в голосе.
— Нет, просто инженер Зегадло навсегда вычеркнут из списка моих обожателей. Это человек, который в жизни руководствуется только видимостью. То, что выглядит красиво, это ему импонирует. А я люблю людей, которые не так много обращают внимание на внешние черты, как на характер. Для меня важен не блестящий кузов автомобиля, но то, что автомобиль скрывает под капотом. Меня не интересует мужчина только потому, что он симпатичный, имеет красивые волосы, стройную фигуру и хорошо танцует, но для меня важно, что у него в голове. Конец, точка. Я больше не поеду на голубом опеле.
Я меланхолично кивал головой.
— Я тоже, я проявил себя человеком, который руководствуется видимостью. Вот почему я в третий раз проиграл Вальдемару Батуре.
Я рассказал Але о вчерашнем приключении в подземельях собора.
— Я потерял уверенность в себе, — объяснил я. — Мне казалось, что я очень умный. Я только приехал в Фромборк, сразу же наткнулся на след Горы Дьявола, а затем Дерева Дьявола. Если бы я думал о себе с меньшей самоуверенностью, наверное, скоро бы раскусил хитрый план Батуры, связанный с тем, что он подсовывал мне следы, которые должны были привести меня в тупик. Как я мог не понять, что если Батура так неуклюже похищает старика, то это ловушка? Как я мог попасть в подземный склеп?
Пани Ала над чем-то глубоко задумалась. Она задумчиво вцепилась пальцами в пряди своих волос.
— Вы говорите, что в тайнике, вероятно, было пять золотых, украшенных драгоценными камнями литургических чаш, а были найдены серебряные? — уточнила она.
— Да. Ведь Батура приехал сюда не для того, чтобы насладиться красотой Фромборка.
На лице мисс Алы внезапно появилось выражение решимости.
— Я постараюсь вам помочь, — сказала она. — Дайте мне пять серебряных чаш.
— Зачем?
— Не спрашивайте слишком много. У меня тоже есть свои секреты.
— Откуда мне взять пять серебряных чаш? Думаете, директор Марчак подарит мне их?
— Возьмите их у него. Взаймы. Ведь вы сами говорили, что они не представляют большей ценности.
— Согласен. Как я объясню свою просьбу одолжить мне чаши?
— Это уже ваше дело. Но, отдав мне эти чаши, вы получите возможность предоставить пану директору Марчаку необходимые доказательства.
— Вы хотите предоставить доказательство вины Батуры? Каким образом?
— Пожалуйста, не спрашивайте! — она даже топнула ногой. — Дайте мне пять серебряных чаш.
Я встал со скамейки.
— Тогда мне нужно поговорить с директором Марчаком.
Мы пошли в гостиницу ПТС. Я попросил пани Алу подождать в моей комнате, которую к тому времени уже покинул Калиостро.
А я постучал в дверь комнаты директора Марчака.
Он уже, наверное, ложился спать, потому что дверь открыл одетый в пижаму.
— В чем дело? — буркнул он сердито. — Я говорил вам, что я устал от поездки.
— Я бы хотел взять пять серебряных чаш из сейфа.
— Зачем?
— Я подозреваю, что это фальсификат.
— Ерунда. Думаю, что они изготовлены в конце прошлого века. Их стоимость не превышает сумму десяти тысяч злотых.