г должным образом успокоиться. В машине была напряженная тишина, будто давившая на грудь. Передвигаться по стране становилось все опаснее, особенно в свете последних событий. Шон не мог унять напряжение, овладевшее им. Осознание того, что смерть дышит прямо тебе в затылок, неимоверно пугало, впиваясь в и так убитое подсознание. Кто знает, когда умрет. Если смерти раньше можно было бояться только ночью, то теперь ее приходилось бояться и днем, отчаянно от нее убегая. Причины - вот, что сейчас нужно было Шону. Причины всего этого адского переполоха, который уничтожил наибольшую часть населения. Кто знает, сколько осталось выживших в стране, в мире. Десятки, сотни, тысячи? Шон надеялся на последнее. «Главное - не терять веру в человечество», - говорил он себе. Но о каком человечестве могла идти речь, когда мир потихоньку, по крупицам, сгорал? Теперь человечество состояло из тысяч, и не известно, сколько именно. Все эти большие страны, огромные города - они теперь пустыни, где каждый за себя. А правительство? Оно пало, пало под огромным натиском мертвецов, что в один миг полезли из адских котлов на землю. Мужчину ужасно интересовал вопрос - с какого такого счастья вся эта чертовщина оказалась на земле, по какому «удачному» случаю? Ответ был неизвестен, но Шону была сладка сама мысль докопаться до этого, найти источник всех бед. Они все утро, до полудня, ехали по бесконечному шоссе, сохраняя полное молчание. Ни один человек в машине не издал и звука. Холли сидела вся бледная, явно до ужаса напуганная происходящим. Дуглас, пустыми глазами уставившись в окно, снова читал молитву. О каком Боге, о какой всевышней силе может идти речь в этих обстоятельствах?! Разве Бог, такой добрый дядя с бородой, мог бы позволить этому случиться? Или это принцип всемирного потопа? Только теперь вместо бескрайнего океана на земле лишь сухая пустыня и кровожадные трупы, желающие полакомиться людской плотью. Бог бессилен при таком раскладе действий? Дуглас часто задумывался об этом, он понимал, что все это нелогично до такой степени, до полнейшего абсурда. Однако, людям просто надо было во что-то верить. И как только вера в честное правительство закончилась, пришла другая вера, совершено несущественная и безнадежная. Можно было перестать верить, так как это все нематериально, непрактично, но каждый цеплялся хоть за какую-то веру, людям надо было на что-то надеяться, пусть даже это что-то - невидимый мужик, сидящий на облаках. Шон был изнурен и физически, и морально. Его состояние достигло того апогея, когда человек может находится на волоске от нервного срыва. И, наверное, единственное, что держало его хоть в каком-то тонусе, - это его дочь. Надо было просто говорить ей, что все будет хорошо, даже если это ложь. Нужно давать девочке хоть какую-то надежду, пусть она так же пуста, как надежда на Бога. То, что Холли нуждалась в заботе, неоспоримый факт. В эту ночь Шон перестал бояться за себя. «Смерть неизбежна, так зачем же ее страшиться» - теперь такая мысль поселилась в его голове. Но страх за жизнь дочки не покидал его ни на секунду. Мужчина был уверен: его дочь заслужила намного больше, чем такая скитальческая жизнь. Шону было жаль, что она живет в такое время, когда ее самый большой страх - это не то, что она получит «два» в школе, а то, что она может в любой момент умереть. Шон мечтал о будущем Холли. Он много думал о том, как Холли училась бы на отлично, как в первый раз влюбилась бы, как поступила в колледж, закончила его с отличием, и как бы он в будущем вел ее под руку к алтарю, к самому достойному парню, завоевавшему симпатию Шона. Это были несбыточные мечты, теперь жизнь потеряла тот смысл, которое она несла раньше. То, что происходило, язык не поворачивался назвать жизнью. Когда солнце стояло в зените, Шон остановил машину. - Нам надо поесть, - Шон вылез из машины, Дуглас и Холли последовали его примеру. Дуглас позвал Холли к багажнику, чтобы выбрать еды. Однако не только это было причиной, по которой парень попросил у девочки помощи: он не хотел, чтобы она видела, как ее отец снимает труп с машины. Шон же в этот момент стоял перед капотом и рассматривал мертвеца. Он слегка отличался от тех, которых он видел раньше. Кожа не серая, а более зеленоватая, зубы как будто длиннее и острее, в отличие от других мертвецов. «Каким вообще образом у них еще есть глаза и зубы, еще и такие заточенные? Они разлагаются. В этом нет никакого смысла». Шон, преодолевая отвращение, взял труп за плечи и стал стаскивать его с ножки. Мужчина, убрав мертвеца с капота, оттащил его на другую сторону дороги и кинул на песок. Дуглас и Холли уже почти доели свою еду и сидели за машиной, разговаривая. Мужчина взял из машины бутылку воды и, ополоснув руки, также достал какую-то тряпку. Поливая лобовое стекло водой, он протирал его тряпкой, смывая кровь. Только после проделанной работы Шон позволил себе поесть. Он сел рядом с дочерью, которой Дуглас что-то рассказывал о Чарльзе Диккенсе. Холли с упоением его слушала, однако лицо ее не выражало практически никаких эмоций. Вскоре Холли наскучило слушать и она, ничего не сказав, ушла в машину, захлопнув за собой дверь. - Это, наверное, сложно, да? - Дуглас выпрямил ноги и потянулся. - Что? - Шон, нахмурив брови, посмотрел на парня. - Жить, зная, что у твоего ребенка нет того, что должно быть. Бояться не только за свою жизнь, но и за чужую. - Ты не представляешь, насколько. - У меня вот никого нет, а я так глупо и отчаянно хватаюсь за жизнь. Зачем? Я никому не нужен, по сути дела, однако я так сильно впиваюсь в жизнь, что кому-то, возможно, больно. - Даже когда мир погибает, все равно ведь найдутся те, кому ты будешь нужен. Так что, я думаю, где-то есть человек, которому ты необходим, - Шон ободряюще хлопнул парня по плечу. - Я тебе удивляюсь. Спустя столько времени, столько препятствий, как ты можешь оставаться таким? Спокойным, надеющимся, смотрящим в будущее? Как тебе хватает сил на все это? Шон усмехнулся. Вопрос оказался закрытым - парню доверять можно. Дуглас совмещал в себе такие несовместимые черты характера. Смелый, дерзкий, но в то же время какой-то мягкий и немного наивный. В итоге мужчина не ответил, и Дуглас так и остался лишь со своими мыслями и подступившим чувством невероятного восхищения мужчиной. Они сидели около машины еще минут пять, затем все-таки вернулись на свои места и снова отправились в дорогу. Опять в машине царила мертвая тишина. Невыспавшаяс, Холли заснула на заднем сидении. Дуглас придумал себе занятие - анализировать слова и действия Шона, настолько парню были интересны мотивы его поступков. Мужчина же просто смотрел на дорогу, пребывая в некотором состоянии прострации. Он снова задумался над тем, откуда появились мертвецы, и над тем, какова же причина их резкого интересна к дневному времени. Мужчина в середине дня решил сменить курс направления и с трассы 60 свернул налево, на 82. Весь день машина ехала под палящим солнцем, поэтому в салоне было невыносимо жарко. Однако все трое хранили молчание и не жаловались. Холли боялась лишний раз двинуться, а Дугласа так и распирало поговорить с Шоном обо всем этом, добиться от него ответов, однако мешало присутствие девочки, которой уж точно не надо было знать о том, что начал бы рассказывать мужчина. Если же в голове Дугласа и Холли были вопросы никак не связанные с происходящим, то у Шона в голове царило целое собрание, пытающееся осознать реальность. Вдалеке показались небольшие домики в один и два этажа. Видимо совсем небольшой населенный пункт, как деревенька или что-то вроде этого. - Ты собираешься сворачивать тут? - осведомился парень, проследив за взглядом Шона. - А почему нет? Проверим, что да как. Место совсем крохотное. Не думаю, что тут может быть много мертвецов. Они, скорее всего, сбежали в пустыню. Не исключено, что там могут быть выжившие. То, что Шон принял за деревушку, оказалось лишь простым комплексом домов. Всего в комплексе оказалось 10 домов. Все почти целые, что свидетельствовало о том, что мертвецов именно в этой местности было крайне мало. Троица выбрала самый целый дом и подъехала к нему. Мужчина вскинул пистолет и, попросив Дугласа и Холли оставаться на террасе, открыл дверь в дом. Прямо напр