камеры. Газ начал подниматься выше и вышел из основной трубы, которая прилагается к зданию. Мы все-таки перестарались. Панацея настолько восстанавливает клетки, что... Я не могу это писать. Мы не можем подняться из подвала. Кто-то ходит. Чьи-то ужасные ноги, такие серые. Наверху слышны крики. Нам приказали сидеть тихо.» На этом запись обрывалась, дальше шли непонятные каракули, как будто писали второпях, но почерк Шон разобрать не смог, из-за чего ему пришлось пролистать несколько страниц в поисках следующей адекватной записи. В итоге он оказался на предпоследней странице, за которой шло еще полторы. «День 367 Я в ужасе. Мы изобрели нечто ужасное, что позволило мертвецам встать из своих могил. Это АБСОЛЮТНЫЙ АБСУРД!!! Я в полном ужасе... Мы создали настолько сильное лекарство, что оно оказалось способно поднять на ноги полусгнившие трупы, которые заживо сжирают людей, сдирая с них кожу и впиваясь своими острыми зубами. Президент не дал нам уйти. Нам отловили несколько таких уродцев, чтобы мы их изучили. Кадавры - достаточно быстрые существа, у которых присутствует некоторый интеллект, позволяющий им, как животным, выслеживать добычу и находить способы подобраться к ней. К сожалению, все не так просто. Ладно, их был бы один вид... Есть те, которые слышат и которые видят. Которые слышат, они щелкают своими клыками, таким образом подзывая „собратьев“. Монакс, как его прозвал Авери. А тот, что видит, он рычит, словно зверь какой-то. Авери дал ему название Ругиет. Эти не так опасны как-тот, которого нам привезли пару дней назад. Он был огромен и надут. Его руки были словно накачены и, как мы поняли, это был обращенный, которого укусили, но не сожрали до конца. К сожалению, из-за него погиб Дерек. Ну, не погиб. Оказалось, что если такая тварь укусит тебя или поцарапает, то эта инфекция (хотя, собственно говоря, это вина лекарства), попадает к тебе в кровь, из-за чего начинают проявляться такие симптомы, как раздражительность, излишняя потливость. Потом вены становятся фиолетовыми и начинают сильно выступать, лопаются капилляры в глазах. После выпадает парочка зубов, и человек начинает лысеть. Единственное, что мы так и не разобрали - почему у них такие острые и заточенные зубы... Возвращаясь к этому красавчику, которого нам привезли. Он был больше остальных, из его кожи росли какие-то бугры и шипы. Он постоянно орал, именно орал ужасным утробным голосом, из-за чего нам пришлось работать в наушниках. Мы так и не поняли, из-за чего его раздуло, но видимо люди с какой-то определенной группой крови мутируют сильнее остальных, превращаясь в огромных кадавров, которые сильнее и быстрее. Данный индивидуум, которого Авери прозвал пекус, продемонстрировал нам то, что может разорвать человека напополам (покойся с миром, Жан Келье), и замечательно бегает на четырех ногах. Президент выводил его на полигон! Идиот. Я больше не могу тут находится. Сегодня же я соберу свой кейс и сбегу. Осталось только взять хотя бы пистолет. Машину мне предоставят. Я скажу, что поеду изучать кадавров в их натуральной среде, ко мне приложат солдата, которого я убью, как только мы отъедем достаточно далеко от базы.» Шон выдохнул и посмотрел на Дугласа. Тот сидел с совершенно потерянным взглядом. «Вот, в чем секрет, оказывается», - мужчину будто и не шокировало данное заявление автора дневника, Гери Денри. Он вытер ладонью вспотевший лоб и перевернул на последнюю страницу, в надежде увидеть хоть какие-то указания, хоть что-то, что направило бы его по правильному пути. Такие дневники просто так люди не находят. Шон сравнил это с роялем в кустах. Дуглас же в нетерпении положил руку на дневник и кивнул мужчине, позволив тому перевернуть страницу. Почерк здесь был ужасный, но читаемый. Автор явно писал это все второпях, уменьшая буквы, стараясь вместить как можно больше информации на одной страничке привычного альбомного размера. «Это конец. Я теперь беглец. Надеюсь, что за мной не пошлют. Я не собираюсь возвращаться туда, где людей считают за животных, где „ради науки“ жизни ученых подвергают огромнейшей опасности. Здесь неподалеку есть небольшое ранчо, я еду туда. Сейчас устроил привал на сорок пятом километре. Так страшно мне никогда не было. От белого дома я уехал и, к счастью, не встретил кадавров по дороге. Я боюсь их. И боюсь убивать. Точно так же, как боюсь умереть. Я еще многое должен сделать. Я оставлю в кейсе дневник и выкину его через несколько километров. Он мне больше не нужен, а кто-то должен знать правду. Вся вина идет лишь от ММЦ, от президента, от глупой голубой мечты о здоровье, о лекарстве, которое должно было спасти жизни. Но прошу вас, не пытайтесь разобраться, не разжигайте огонь. При доме устроили карантинную зону. Вы можете отправиться туда. Въезд с задней стороны белого дома. До Вашингтона подать рукой. Будьте осторожны и постарайтесь выжить. (Уничтожить после прочтения) Г.А.Денри»