Мон послушно поднимается и следует в дом, с ним за спиной. Будто с охранником. Или с тюремщиком.
========== 9 ==========
Лира не приходит вечером — и к лучшему. Примерно в то время, когда она должна была зайти, становится тяжело дышать. Вейдер еще успевает услышать сигнал тревоги — и удивиться симптомам, он-то был уверен, что сначала откажет восприятие, — и тонет в зыбучих песках Силы. Мир схлопывается.
Как ни странно, какое-то осознание себя остается все равно. Висящее в нигде-никогда, стиснутое песком. Это не неприятно, это никак. Но если такова смерть, ему когда-то да станет чудовищно скучно. Он бы предпочел небытие.
Когда он додумывает эту мысль — субъективное время тянется, и тянется, и тянется, — пески шевелятся, разжимают хватку, текут прочь, и он падает в свое тело.
…Мда. Давненько он такого не чувствовал.
Боль настолько сильна и настолько непривычна — там ведь уже нечему болеть, что происходит? — что на осознание и отстранение от ее уходит непозволительно много времени.
Привык к бесчувствию паралича. Плохо.
…Так. Сначала инвентаризация. Остальное, включая демонстрацию полного сознания, подождет.
Болит внутри груди. Будто его пополам перерезали металлическим тупым мечом, да так и не дорезали. Боль стационарна, интенсивность за время наблюдения неизменна. Ее пытались снять, судя по заторможенности сознания. «Колтаром», с вероятностью почти сто. Который, разумеется, не подействовал, потому что инструкции к пациентам читать надо до конца. Впрочем, работающей для него экзотики здесь могло и не быть. Хорошо. Положение стабильно, болью можно пренебречь.
Он лежит горизонтально. Ног не чувствует, рук тоже. На шее — ошейник вокодера. На лице дыхательная маска. Все как обычно. Звук приборов в целом привычен, но чего-то не хватает. Он задумывается, перебирая, — точно. Что-то не то с аппаратом искусственного дыхания. Его явно подвесили на стационар, но стационарный прибор обычно звучит иначе. Очень интересно.
В комнате он один — а вот совсем рядом, будто за занавеской, стоят трое его врачей, все трое в раскореженных чувствах. И Айла — в смятении, но собранная и готовая действовать.
Реанимационная палата, значит. Стерильная. С наблюдательным постом за наверняка стеклянной стеной, как это стандартно делают. Совсем интересно. В стерилку его давно не запихивали.
Он поворачивает голову к наблюдателям. Открывает глаза — незрячий взгляд нервирует. И спрашивает:
— Что происходит?
С той стороны замешательство. Вейдер мысленно хмыкает.
— Что у меня с имплантатами легких?
Замешательство усиливается.
— Откуда вы знаете? — это врач номер три.
— Отвечайте на вопрос.
— Наш препарат имеет небольшой накопительный эффект… — не знает с чего начать, от его паники аж кисло во рту. — Но у вас совершенно нетипичная реакция, мы проведем исследования…
Шуршание. Всплеск раздражения.
— У вас, — врач номер два явно отпихнул врача номер три от микрофона, — реакция отторжения легочных имплантатов и нам пришлось их изъять.
Просто прекрасно. Следовательно, лежит он сейчас без имплантата и с трубками в груди, и лежать так будет, пока не помрет — возможные в этой конфигурации осложнения местные специалисты даже не успеют опознать.
— …Препарат снизил эффективность вашего коктейля лекарств. Мы разбираемся в причинах…
— Не разбирайтесь, — бросает Вейдер. — Это выше вашей компетенции. Запросите мое начальство напрямую, вам пришлют специалиста.
Умирать от неизлечимой болезни — куда ни шло. Но умирать из-за чужой некомпетентности он не согласен.
Раздражение теперь исходит от всех троих. Не собираются они запрашивать Корусант, по крайней мере сейчас. Гордые. Фразой о некомпетентности он их задел. Впрочем, сентенция все равно предназначалась не им.
Судя по эмоциям Айлы, она-то инструкцию поняла правильно.
***
На ночь его оставляют в покое, хотя спать получается лишь урывками. Сила, как же ему скучно. Даже подумать не получается как следует, боль мешает сосредоточиться. Все-таки он здесь расслабился, раньше такой уровень дискомфорта ему бы не помешал.
Его будит — выдергивает из мары полусна, — покашливание в микрофон. Это Айла.
— Я вам достала дроида-секретаря, он вас развлечет, — говорит она. И что-то в ее голосе его настораживает. В комнате наблюдателей всегда ведется запись, она не хочет, чтобы истинная причина ее присутствия попала в логи. Интересно.
— Я его сейчас продезинфицирую и впущу. Мне разрешили. Я им сказала, что от скуки вы звереете, а когда вы звереете, то все вокруг портится.
Он усмехается. Отличная формулировка. Благодарит. Открывается дверь шлюза и одновременно отключается микрофон с той стороны.
Влетевшего дроида Вейдер узнает сразу, по отклику кристалла.
— Опасность! — кричит дроид. — Враги! А что это с вами, создатель?!
— Профилактика, — отрезает Вейдер. — Рассказывай.
***
— Мне это не нравится, — говорит Вейдер, выслушав дроида. Что-то в ситуации не то. Структура кривая, и он не может понять почему.
Сам факт нападения на врача его не трогает. Он сам в такой же ситуации вполне мог бы убить всю больницу — и его успокаивает лишь то, что он умрет прежде, чем потеряет себя до такой степени. Но это ему с развитием болезни повезло, Лире всего лишь повезло меньше. Дело не в том, что врач в коме — кстати, надо бы наконец-то хакнуть коммуникации больницы, — дело в чем-то еще…
Лира — очень спокойный и очень вежливый человек. Вот в чем дело. Если ей приходилось убивать — а ей наверняка приходилось, — она отдавала приказ об орбитальной бомбардировке, нажимала кнопку на орудии или же интеллигентно стреляла в упор из «дамского» бластера скрытного ношения. На поле боя он ее не представляет, совсем не тот характер. Чтобы она, даже не в себе, стала распускать руки?
— Неправильно! — дроид носится где-то под потолком, судя по воплям. — Хозяйке грозит опасность! Опасность!
— И почему ты так решил?
— Сердечный ритм хозяйки в то время был спокоен! Она не дралась! Она не бегала! Она не могла!
…А вот это уже интересно.
— И откуда ты это знаешь?
— Медицинский браслет Хозяйки! Он стандартный, не о чем говорить!
— То есть, — медленно повторяет Вейдер, — ты хакнул ее мониторинг. Зачем?
Сила, почему все его дроиды такие самостоятельные? А в этом еще и кристалл его меча. Следовало ожидать сюрпризов.
— Как же иначе?! Создатель, она же Хозяйка! А если она пойдет гулять и ей станет плохо?! Я же должен ее спасти! А если на нее нападут?!
— И что ты сделаешь, если на нее нападут? — спрашивает Вейдер с интересом, всерьез ожидая ответа «придушу Силой, конечно!».
— Я подниму тревогу во внутренней сети больницы! — гордо заявляет дроид.
— Хакнул, значит.
— Стандартные протоколы, не о чем говорить!
— Ну что ж… Тогда расскажи-ка мне подробнее. Что ты там выследил.
***
— …А подделать чужое состояние ты сможешь?
— Ради блага Хозяйки — конечно! Это несложно.
— Когда?
— Ночью. Минимизация конфликтующего потока данных.
— Очень хорошо, — говорит Вейдер. Есть у него одна мысль… Рискованно, конечно…
Совсем еще далеко в Силе вспыхивает знакомое сознание, и он улыбается. А вот и союзник. С которым все будет куда проще. Но которого еще надо убедить — в основном в том, что Вейдеру все задуманное очень нужно.
Но ему очень нужно.
В конце концов, он делал уникального дроида не для того, чтобы тот лишился хозяйки так рано.
…Явление Рати невозможно пропустить. Вся больница в Силе будто дыбом встает и топорщится эмоциями во все стороны. Не знают местные врачи, что и думать, такого они еще не видели.
— Дилетанты! — раздается вопль Рати через микрофон. — Как вам в голову пришло вмешаться в такую сложную систему!