Когда вернулись домой, уже было пора ложиться спать. И Костя и девочки спали вместе, в детской. Обыкновенно происходило так: сначала Костя раздевался и ложился под одеяло, потом приходили Лидочка и Маня. Прикрепляли большой шерстяной платок одним концом к стене, а другой держала Лидочка, и Маня раздевалась, как за перегородкой. Сегодня Костя, проходя в дверь детской, небрежно скользнул глазами по черным заметкам на косяке и сказал:
-- Не помериться ли нам?
-- Вчера только мерились, -- возразила Маня, -- за один день никто не вырос.
-- А вдруг! -- сказал Костя.
Встали, померились; Костя оказался выше.
-- Вот видите, -- спокойно-великодушным тоном произнес Костя, -- вырасти не вырос, а мерил-то кто? Панафида? Кто же мошенничал -- я или она?
И стал раздеваться.
V
Потом пришли девочки. У Кости уже было заготовлено письмо. Яснее ясного, что именно сегодня, когда он торжествует победу над Панафидой, необходимо покончить и этот вопрос. Карандашом было написано:
"Дорогая Маня! Неужели ты не заметила, что я уже давно люблю тебя. Ответь мне на это письмо.
Твой навеки Костя".
Когда Маня разделась за протянутым платком, и все уже лежали на своих кроватях, вошли мама и Панафида. Мама перекрестила Лидочку и Костю и поцеловала Маню. Костя вызывающе улыбался.
-- Наверное, что-нибудь сделал, сознавайся, -- говорила, оглядываясь скептически, Панафида, -- и когда ты только угомонишься!
-- Совершенно верно, -- задыхаясь от смеха произнес Костя, -- как бы вы думали, что?
-- Что?
-- Пролил у мамы в спальне скапидар.
Девочки хохотали пронзительно, с визгом. Мама поправила фитиль в голубом ночнике и ушла.
-- Маня, -- говорил Костя шепотом через десять минут, -- посмотри у себя хорошенько под подушкой. Не с этого края, ближе к стене... Нашла? Ты прочитай.
-- Завтра прочту, хочется спать.
-- Нет, сейчас прочти.
-- Не видать ничего, темно.
-- Так ты подойди к лампочке, я отвернусь.
Маня подошла, закутанная в одеяло, прочла. Костю вдруг охватил страх, и сердце затрепыхалось, как птица. Он закрылся с головой и молчал. Маня долго ходила по комнате, шуршала чем-то на столе, стучала пеналом. И совсем неожиданно он почувствовал, как просунулась к нему под подушку ее рука, и, тотчас, убегая, застучали босые ножки.
Ответ, несомненно ответ!
Часа через два, когда обе девочки спали, когда с улицы доносился стук колотушек, а по соседству в столовой свистел сверчок, Костя достал записку и с величайшими усилиями, буква за буквой, прочитал:
"Если ты еще будешь писать подобные глупости, то я пожалуюсь маме".
----------------------------------------------------
Впервые: журнал "Огонек" No 8, 1912 г.
Исходник здесь: Фонарь. Иллюстрированный художественно-литературный журнал.