— Знаете, что хотите от жизни, любезный. А в товаре я так понимаю, — указал на пустышки зарядных пазов. — Хтоны?
— Да. Еще лекарство, пища, вещмешок если есть.
— Какое лекарство?
— Нечто, снимающее последствия встречи с Идолом, если вы здесь такое изобрели. Что-то что блокирует его внушение.
— И как расплачиваться будете?
Я пододвинулся и протянул камни, сорванные с щек опоссума.
— Пойдет?
Он покачал головой и вернул обратно.
— Увы, Танцор, это пыль, пустышка.
Попробовать стоило. Не боялся показаться глупым. Он и так прекрасно видит в каком я положении.
Пожал плечами, снял кобуру с колесцовым пистолем, передал.
Курт тщательно оглядел, ощупал скобу возле спускового крючка, сам спусковой крючок, проверил колесцовый замок.
— Давно такого чудища не видел. Специфическая штука. Детский пистоль, — Курт пожал плечами. — Граждане в “костяках” на заказ детишкам делали. Даже и не знаю собирают их сейчас или прекратили. Считайте, на один хтон-дхарм потянет, если с кобурой. Но для остальных запросов этого мало.
Других лишних вещей не было.
Модуль хоть и стоил, уверен, целое состояние, совершенно точно останется при мне. Я не мог продать Желчь — это Администратор, связующая нить с прошлой жизнью, да и какой-никакой сотоварищ.
О продаже мушкета и речи не могло быть, одно тело Идола на пути без дальнобойного и меня дожмут, соскребай с черепной чаши мозги или просто гуляй захваченный. А именно так и будет. Заберет он меня — сломает.
И меч сдать не получится. Отбиваться в ближнем бою — все еще как-то нужно. К тому же это напоминание о Звездочете.
Так, а что еще у меня есть?
— Данные…
Курт довольный кивнул:
— Как вариант оплаты устраивают больше всего. Занимают вес только в голове и не заставляют профессора Пилика лишний раз ворчать. Какого характера данные пойдут на обмен?
— Расположение кхунского Аванпоста в Пустоши.
— Неразграбленного? — глаза его загорелись.
— Разграбленного, — потухли.
Он скривился.
— Тогда почему мне это должно быть интересно? — Пилик что-то пропищал, но Курт напряженно махнул рукой и приказал боту. — Молчи. Так что меня может заинтересовать в разграбленном Аванпосте, Танцор?
— Если тебя не заинтересует сорок шесть запертых Арсеналов, то нам, действительно, не о чем говорить. Тебе тогда с разумными вообще говорить не стоит.
Курт покачал головой.
Вот и все благородство по отношению к крысам. Но против логики не попрешь. У меня есть цели, которые необходимо выполнить. Для их выполнения я должен быть жив, должен дойти до цивилизационной точки. А для этого должен быть способен сражаться.
Продавать информацию расточительно, конечно. Если иметь позицию силы можно создать лучший расклад. Сейчас получалось, что я меняю ценности на бусы. Но иначе и быть не могло при таких условиях торговли: не зная цены вещей, не разбираясь в валюте, имея опытного оппонента, уверенного в безнаказанности, — Курт облапошит меня, просто потому что иначе и быть не могло. Он профессиональный торговец, а торговая кровь — вещь грязная; мысли — темные. Вот и получается: здесь Курт поменяет знания о предполагаемых сокровищах сорока шести Арсеналов не на соответствующую им ценность — за вычетом затрат экспедиции — а на яркие бусы. Правда эти бусы могли меня спасти. А большего и не нужно, поэтому глупо жаловаться.
Курт отбил нетерпеливый ритм пальцами по верхушке барабана:
— Это правда?
— Клянусь Справедливостью.
— Кхуны в своем репертуаре. И что конкретно хотите?
— Я уже перечислил. В довесок немного местных монет, чтобы не пропасть в ближайшем городе. Они же есть — ближайшие города и монеты?
Курт засмеялся:
— Конечно, — затем поморщился. — Я уже начинаю отдавать плату, а местоположение Аванпоста до сих пор лишь в вашей голове, любезный Танцор.
— Я укажу место, когда узнаю все что должен узнать.
— Пусть так, — это условие его не беспокоило. — Полную цену я не смогу дать за знание. Нужно докупать взрывчатку, собирать караван, нанимать людей, поход сожрет много средств; вы должны понимать. Да и не в тепличных условиях лавки беседуем, а значит о ровном торге и речи быть не может. Предупреждаю, чтобы вы не копили в себе злости, когда осознаете за какую дешевую цену согласитесь отдать Аванпост.
— Соглашусь?
Он стукнул в барабан.
— Выбора нет. Без хтонов вы, простите Танцор за столь неприятную прямоту — помрете. А если не помрете сами, выказывая невероятную биологическую стойкость, мусорщики вас на куски разберут по дороге до промысловика. Токсины обглодают восприятие, скоро и зрение начнет портится, придут слуховые галлюцинации. Вы согласитесь.
— Соглашусь.
Отрицать очевидное глупо.
— Теперь конкретика. Вещмешок найду. Одна ампула сомы.
— Две.
— Пусть две, — кивнул Курт. — Только от последствий их разбавлять водой. Один к одному. Это если защищаться напрямую от Идола, то принимайте целую. Что касается хтонов, то отдам два. И докину два хтон-дхарма — это общая валюта. И сверху дхарм за пистоль, только из уважения к вам. Устраивает?
— Устраивает.
— Теперь что касается информации: давайте будем держаться формата “вопрос-ответ”. Но с чего же мне начать?
— Идол.
— Конечно, дхал начнет с Идола.
— Остановись. Какой сейчас год?
— Браво, Танцор — это уже вопрос достойный и чатура. — Идол сошел в тысяча сто двадцать первом году. С большей вероятностью тогда вы, любезный, и уснули. Сейчас тысяча триста шестьдесят шестой.
Понадобилось время чтобы посчитать.
— Двести сорок пять. Я думал больше.
Курт на это лишь исполнил еще один короткий бит.
Я спросил:
— Какое положение по Идолу?
— Все спокойно.
— Что это значит?
— Высокая война завершилась относительной победой человечества.
— Относительной?
— Кость божественных Полисов и Каганат победили, но Хафатский Султанат в итоге пал, там Идол и локализовал себя.
— Звучит хорошо.
— Только если сравнивать с альтернативой. Теперь — каждые шестнадцать лет — Идол активизируется и начинает свое наступление с земель Султаната, ваших бывших жилищ и маршрут-туннелей. Мы называем это движение — Эхом.
Нутро беспокойно закрутилось от плохого предчувствия.
— И этот год…
— В самую суть, Танцор. Только не этот… Следующий. В следующем году должно начаться Четвертое Эхо. Технически, конечно, этот год заканчивается, поэтому можете считать, пробудились вы впритык к поминальному веселью.
— Сколько дней?
— Тридцать девять.
— Безумно мало.
— Вот так, любезный Танцор. Многие настроены оптимистично. Говорят, Эхо не случится. Мол Идол потерял цельность. Считаю это глупостью. Опять начнется война, ведь Идол все еще бродит в Пустошах, сидит на землях Султаната, крадется под Полисами, двигается туннелями, и копошится в покинутых Ульях — от чего же ему отказываться от традиций Эха? От чего ему быть разобщенным?
— А почему шестнадцать лет?
Курт пожал плечами.
— Спрашивайте дальше, Танцор.
— Что с политической обстановкой в мире?
— Сейчас мы в ничейных землях — их посекли химическим оружием… благослови Сурья память: в тысяча сто тридцать девятом.
Севернее, вдоль гор, тянется, как раз по вашим Ульям, полисы Костей Богов. Это Банар, Нар, Саргон и Птоон. Они все сцеплены в условный союз. В Эхо достается больше всего Банару и Нар, поэтому отношение у них к остальным специфическое. Западнее — захваченный Султанат, территории Идола — они закрыты, границу просто так не пересечь — фонит так, что мозг выжигает, да и не больно то, кто хочет.
— Защита от Идола?
— Есть, но это уже, если будет желание, узнаете в промысловике. Упомянутая уже сома. Вообще перекрывает.
На востоке тянутся степи Каганата. Земли разные, но преимущественно скромные. Фуркаты не потеряли знание как создавать биомодернатов. Скорей всего в верхушке ваши. Между Костью и Каганатом случилось несколько войн, поэтому мы друг друга не любим. Да и не только из-за этого, если честным быть.