Рядом прикрепил топор — самую ценную из всех находок.
Из примитив-металла, легкий. Хорошо-заточенное, черненое лезвие. Рукоять обернута серыми полосками кожи.
Красивая штука. Для опоссума оружие массивное, для меня казалось кухонным тесаком, но рубить оно будет отлично.
— И цацки со скул забери, — подсказала Желчь.
Вырвал кристаллы с кусками серой плоти, спросил:
— Что это по-твоему?
— Без понятия, — ответила.
— Симпатичные.
— И мне так показалось. Может удастся загнать кому. Дураков в любую эпоху много. По крайней мере с твоим пробуждением на одного стало больше.
Я вышел из Семечка в маршрут-коридор.
— Ты заходил в саркофаг с мечом, — обиженно прожужжала Желчь.
— Что?
— Зверюхи увели твой меч.
— И?
— И сумки.
— Глупо как-то.
— Что глупо? — теперь уже не поняла Желчь.
— Почему они меня самого не убили? Грабить мертвого всяк проще.
— Вот бестолочь. А если подумать?
— Я не спланирован чтобы думать, — рот сам выплюнул ответ.
В нём что-то крылось, может поговорка былых лет?
Желчь рассмеялась:
— Прошлый Танцор проглядывает.
— Так все же ответь.
— Сакофаг не позволил бы навредить тебе. Зверюшки наверняка на других Семечках наобжигались. Уверена, защитные программы быстро показали им их место. Поэтому они решили проблемы банальным, но эффективным методом — утащили все что к полу не прибито.
***
Как объяснила Желчь, мы находились в Аванпосте, в месте для отдыха и перераспределения отрядов и товаров между Ульями.
Логистическая точка Империи. Империи теперь уже вероятно мертвой.
Черненые рельефные пирамиды Семечек вырастали из стен. Торчали достаточно безобразно.
Вместе с собственным саркофагом, я насчитал сорок шесть носителей. Все либо разграблены, либо опустошены выходами дхалов из спячек.
Тусклый серебристый свет в Аванпосте обеспечивался грибными наростами в прогалах стен и пятнами цвет-плесени вдоль потолка.
Саркофаги оказались жертвами примерно одной судьбы: потолки большей части обвалились, стены покрыли оскорбительными или защитными символами, а несколько единичных пирамид, как-то по-особенному отличившиеся, изнутри завесили джунглями костяных амулетов.
Наверняка местные пытались спастись от придуманного колдовства, сглаза и прочих ужасов.
Считали ли опоссумы таких как я, дхалов, злыми духами?
Если считали, то непонятно зачем они селились у крио-саркофагов? Отсутствие альтернатив? И это возможно. Тогда какая опасность должна “пульсировать” снаружи, что они предпочли жить возле сверхъестественного, по их разумению, источника?
Сейчас цель оскорбительно проста: выбраться из пещерной системы залов и переходов наружу. Идол — это потом. Сейчас даже интересоваться что он такое не имело смысла. Никто не бегает с рождения и в начале ты обречен лишь на малые шажки. Моим малым шажком в данном случае, благодаря талантам организаторов обнуления, являлось выживание.
По путям Аванпоста я двигался, ориентируясь на указания Желчи. Иногда она, отчаявшись, выводила голограмму карты и подсвечивала нужные коридоры.
Рассказывала о том какое помещение за что отвечало раньше, какое название несло. От их функциональности не осталось никаких следов. Все знаки былого: информация от Желчи, древние узоры на стенах и редкие участки с сохранившимся барельефами.
Все.
Никакой мебели, никаких инструментов, никаких предметов Имперской культуры. Прошло больше сотни лет. Намного. Поколения мусорщиков и мародеров сменились уже не два и не три раза.
Секции кхан-сот, по сути общежитие слуг, затопило. С ними затопило и сквозной ход основной маршрут-линии.
Жирные рыбины плескались и видно, что опоссумское племя активно занималось здесь промыслом: у берега с противоположной стороны затопа выглядывало несколько хребтов конструкций сетей с торчащими поплавками.
Пришлось идти в двухчасовой обход через Путь Узоров и его Секции Арсеналов.
Открыть помещения по бокам выцветшей серой линии коридора никак не мог. Оставалось только представлять технологические цветники за ними и томно вздыхать. Один открытый Арсенал, по ощущениям, так сильно исправил бы ситуацию бродяжничества и вынужденного аскетизма, что, уходя я морщился от обрушившегося на меня болезненного эха.
А что поделать? Обнуление лишило прав. Какая-то из комнат точно предназначалась и мне.
В итоге я вышел в Круг Чатуров, к которому все это время и вела Желчь.
Наконец увидел местных. Возле крупного костра, по центру Круга, группа.
Четыре рыжие особи. Вдоль торса у них по семь сосков — вроде как самки.
Два детеныша и тройка с серой шерсткой. С серой шерсткой мелкие — самцы. Носили многослойные жилетки, с завязками из костяных крючков, с украшением из кусков серебрящегося полотна-чешуи; рыбаки. Возле ног белесые гарпуны.
Самки скалились. Ждали пока толстые рыбины, выложенные у огня, приготовятся. Мужчины поглаживали животы, оттирали жир о жилетки. Детеныши в ожидании пищи, произносили много слов, за что периодически получали тычки от раздраженных самцов.
Пахло мерзотно. Абсолютно точно для меня рыба из-за своей природы или из-за используемых приправ несъедобна.
Насмотревшись вдоволь на идиотские вытянутые морды, я ступил в корону света. Улыбнулся, сделал движение топором.
Зверёныши удрали, словно и не было; не выдержали. Их можно понять. Вышла закованная в броню инородная громадина двух метров ростом и давай с оружием играться.
А кто бы не сбежал?
Несколько часов я бродил, заглядывая в Дозорные норы и Склады. Этого оказалось достаточно, чтобы понять, чем жило племя.
Они рыбачили, имели хранилище сушеной и копченой пищи, запасы воды в специальных каменных выемках-резервуарах; делали посуду из глины; выращивали рыжих гусениц в фермах-коробах, а потом толкли их в подозрительный порошок, который у печей высушивали и замешивали с водой, производя, судя по всему, опьяняющую смесь.
Шили жилетки, накидки и плащи, делали костяные и каменные орудия, украшения опять же из костей, жемчуга и необычных чешуек.
С примитив-металлами звери не работали совсем.
Нашлась и стена трофеев.
Поверху — двадцать три вытянутых и зубастых черепа. Достаточно крупные очевидно рыбьи.
В ряду ниже — пять гуманоидных, трудно сказать людских или нет, и четыре черепа опоссума.
В самом низу, получается почти у моих коленей, три крупных, принадлежащих подземным тварям. Головы были в два раза шире моей. Ужасно массивные лбы, скулы как лезвия топоров, и, чтобы добить мрачностью, по три глазных впадины. С такой тварью и я бы трижды подумал прежде чем связываться.
Лучше всего сохранились рыбные трофеи. Кости целые, либо с одним пробоем. Остальные чаще всего превращались в месиво: избитые, сколотые, потом склеенные, чуть деформированные от того, что часть элементов разбитого черепа пропала.
Зрелище удручающее.
По всем признакам — молотили каждого представителя, исключая рыбных, группой и достаточно решительно. Следовательно, у них был военизированный отряд для решения проблем. Вероятнее всего, опоссумы, сидевшие у костра, сбежав совершенно точно его предупредят.
Блестяще.
А я ведь и есть проблема.
Недооценивать малышей не стоит. Судя по черепам, они неплохо научились забивать крупных противников. По крайней мере, трижды у них выходило. Я проблема и я крупный противник. Оружие мое скромное. Расклад не самый лучший.
Мысли на уловки скудные, прихватил глиняный кувшин, полнящийся рыжим порошком. Видел у ступы и рабочего стола тканевые маски под звериные морды. Концентрированный порошок наверняка сильно бил по органам чувств. Может повезет и импровизированное химическое оружие выиграет одну — две секунды.
— Готов? — пробурчала Желчь из динамика модуля.
— Скорее да, чем нет.