— А что насчет тебя?
В голове у нее тоже мусора полно.
— Меня здесь не будет.
— И почему?
— Я уйду в Карос.
— Вы не поможете “Костям”?
— Кто вы?
— Каганат.
— Поможем, но это не мое дело. Дело Каганата. Дело Отца Бхавина. Мое дело малое… Было малое. Мир, мелкая торговля, послание. Теперь за мной дитя. Так говорил Странник.
— Странник?
Она молчала.
— Что говорил Странник?
Опять молчание.
— Кто такой Странник?
Молчание.
— Да скажи же ты хоть что-то, женщина.
— Что-то.
Думаю, трясти её чтоб получить хоть какие-то ответы — это не самый рациональный поступок. Сородичи вокруг не оценят. А жаль.
— Не скажешь?
— Нет.
Я сменил тему:
— Вы были родственниками с Джеханом?
— Да. Двоюродный брат, — дернула плечом.
— Что по поводу награды?
— Конечно, — она потянулась в нагрудный карман, закрепленный на грудной пластине кирасы. Вытащила ампулу с золотистым содержимым, передала.
Золото и пульсирующие красные точки звёзд.
Звездный мёд.
— Это щедрый дар.
— Это не дар, воитель, а плата. Не думай оскорблять отказом.
— Таких мыслей нет.
— И хорошо.
— Ты его что с собой все это время носила?
— А, по-твоему, я должна его в седельной сумке держать? — насмешка в голосе.
— Справедливо.
— Ты слышал какой приз в нынешнем сезоне в “Доме клинков”?
— Нет.
— Денежная награда или перо кхунского Короля.
Королевский Синтез.
Если это он — я опаздывал. Если нет, опаздывал еще сильнее.
Бездна.
— Тогда мне пора идти, узловая.
— И все равно от меня не убежишь, Танцор.
— Перестань думать о ерунде, Кассандра, — сказал ей со всей страстью, на которую был способен; далось это тяжело. — Займись делом.
— Будет исполнено, мой хан.
Я выругался, она горячо засмеялась.
***
Нашёл я Револьверный Дом по небольшому изумрудному кресту, вбитому в камень над входной дверью.
Как объяснял Востр, такие метки делали на помещениях, принадлежащих гражданам Танрилара. И большинство Револьверных Домов именно такими и являлись.
Зачем это нужно было?
Цель предупредить местных о том, что шутки всяческих видов лучше здесь не шутить. А если прям ничего с собой поделать не можешь, будь готов — здесь вместе с тобой смеяться не станут. Судя по словам Востра, ларцы — ребята нервные и мнительные. Чувство юмора у них дерьмовое, манеры — мусор и сами они — мудачьё в Абсолюте. Такое вот мнение у Востра. Еще он добавил, что есть у ларцев пара фокусов, из-за которых связываться с ними никто и не спешил. Дело гиблое. У промысловика времени рассказать подробнее не было — куда-то спешил, поэтому он ограничился веским: “поверь”. Я и поверил. Расспрашивать буду потом.
Промысловый выход показал, что двухзарядники — игрушки, большей частью, бесполезные; хоть ты весь ими себя обвесь — слишком сильно они проигрывали револьверам. Значит, раз появились деньги нужно покупать: иного варианта не было.
Вряд ли я найду в Изоте достойный и дешевый модуль, на который стоило попридержать средства. По крайней мере, в этом уверены Кряж и Йоргос. Они говорили, что в продаже модули появлялись редко. Наценки были бешенные, и вообще любой здравомыслящий торгаш — скорее повезет такое в Полис, в надежде пристроить находку на аукционе и сорвать куш.
Из дорогих вещей — больше ни в чём я столь острой необходимости не испытывал. Воевать можно с чем угодно, но воевать с хорошим оружием — совсем другое дело. Хади бы сказал как-то так: “первое это кричать, а второе уже петь”.
Внутри — просторное помещение.
В лампах флюоресцентные шляпки грибов, от них тусклый серебристый свет. Стены украсили зелено-золотой тканью, изорванной в лохмотья.
За черным надгробием прилавка сидела старая женщина; ее мощные длинные пальцы, как у полукровки, перебирали оружейные детали.
Движения уверенные, мастерские. Руки не дрожали — хотя ожидал я другого. Никаких оптических приборов для работы не использовала.
За прямой, будто стержень, спиной зелено-чёрный стяг геометрики.
Всетворца здесь чтут.
Уже неплохо.
— Ты чевой хотел, дружок, морда Сарова?
— Оружие.
— Здесь акромя револьверцов и нет ни шиша. Коль топорцы и однозарядки хо-шь к любому скупцу ломись, ко мне не надо, я не из тех, у меня и гордость кой-какая, и думалка не сгнила как у тех.
Омерзительное маленькое лицо, морщинистое, точно сушенный ска'в. Тонкая линяя губ, рот как озлобленная дыра. На лбу — изумрудная точка. Раз в три секунды мигала.
Интересно.
Волосы короткие, безнадежно седые; обращенные сплошь в серебро — выглядели как будто ненастоящие.
Одежда — светлая рубаха, черный жилет с узором из зеленой нити. Что на ногах — не вижу.
Здесь отсутствовали шкафы, стенды, витрины. Даже стульев, чтоб гости-бедолаги сели не поставили. Товара, которым торговали, не видно. Еще и душно.
Думать о том, по какой причине так тут всё устроили мне особо и не хотелось; но мысль про то, что в словах Востра возможно больше правды чем думал, проскочила.
— Револьвер и хотел, бабка.
Бабка аж зашипела от возмущения:
— Жопа ты амтанья. Уважение перед старостью поимей. Мне окочуриваться небось завтрашним, а ты хамло груб, как ножка грибного хряща. Я мож себя девчонкой чувствую, а ты так сразу — бабка.
— Ты хоть столом назовись, бабка, Бездну то не обманешь.
— Алтов срун. Амтанова мошонка. По-кой причине одни уроды таскаются за револьверцами?
— Уроды самые живучие.
— Может и так, — она прищурилась. — А ты дхал чтоли? Дхал живой! Вот же не прёт тебе, дхалом ожил. Ты иди-ка, панцирник, в другой-ка Дом, я тебе тут-ки наценку впаяю за кровь, как оролуг, взвоешь.
— Мне и здесь нравится.
— Нравится, — она хмыкнула. — Другого Дома в Изоте нет, вот и нравиться. Тогда зенки то шире раскрой…
И она показала. Сейчас у них на продажу было всего три варианта.
Первый хорошо знакомый мне — осадныйОпцион. Такой какой использовал Востр. Массивный, шестизарядный, капсульный, с легко сменяемым — при должной сноровке — барабаном.
Изогнутый курок, стилизированный под плавник.
Поддержал оружие. Тяжелый. Почти два килограмма. Под восьмигранным стволом рычаг заряжения.
Стоил — девяносто дхарм-хтон. Востр взял свой за шестьдесят пять. Но, опять же, это давно было.
Второй вариант — пятизарядный уродец, который бабка назвала Бойцом. Совершенно несуразный из-за тонкого ствола и удлиненной рукояти.
Всюду золотые украшательства: все свободное место занимали, и листьевые узоры, и рогатыеголовы батаров, и клинки. Всего разного навалом.
Покачал головой. Совершеннонепонятно для кого все это вообще.
Опять же — капсульный.
Рычага заряжания нет. Будут сложности при перезарядке.
Короткий ствол. Еще и про прицельную стрельбу можно забыть.
Калибр меньше, чем у Опциона; поддержал в руке — неудобен, хоть и легок, около килограмма. Большая ладонь плохо лежала на рукояти.
Дешевый. Ценой в шестьдесят.
— Может возьмешь? — с надеждой спросила бабка.
— Это полное дерьмо, — удивленно ответил.
— Да, — в ее мелких глазах надежда. — Так может возьмешь?
— Нет, у меня же не половина мозга.
Третий вариант — Центурион. Из трёх — единственный под унитарный патрон.
Оружие это я вспомнил сразу, такой был у торговца из Пустоши — Курта. Этот, конечно, без таких сумасшедше-качественных украшательств и усилений — там скорей всего индивидуальный заказ — но все равно выглядел Центурион внушительно.