На базе пленников первым делом определили в строящийся девичий дом. Стены там были брусовые, крепкие. Двери подперли брусками. Михаил предложил сразу совет держать и допросить бандитов по очереди.
– Пусть разговорятся, потом и придумаем, куда их сплавить. Если отморозки, посадим в лодку и до Чебоксар. Глядишь, обратно и не доберутся. Там своих бандитов хватает, – высказался Михаил. – Ну а тех, кто еще не совсем зверь, заставим работать, и справляться. Только стеречь будем строго, иначе сами знаете.
Первым Кирьян привел самого здорового, которого сшиб ударом Михаил на крыльце. У того на лбу от удара выскочила большая шишка. Зло смотрел он на собравшихся. Вынули ему кляп, посадили на стул.
– Вы на кого баллоны потянули, дурни деревенские, – сразу выкрикнул тот. – Вы Лысого грохнули. За него Батька вам моргалы на жопу натянет, кожу живьем сдерет.
Кирьян тихо подошел и шлепнул болтуна по затылку, от чего тот сразу заглох и похоже было, что у того аж искры из глаз посыпались.
– Ты нас не пугай, пужанные мы. Батька, говоришь. И много таких уродцев как ты у него, говори, быстро, – прикрикнул на него Михаил.
– Для вас хватит, – озлобился бандит после паузы. – И волын у нас достаточно, враз околеете.
– Так Кирьян, этого в холодную, что не достроена. Да свяжи крепко руки за спиной, и ноги. Пусть остынет. А околеет, не наша забота. Пусть манерам поучится, – закончил допрос Михаил. – Давай ка нам кого-нибудь посговорчивее.
Следующим оказался паренек лет двадцати пяти, на которого упал предыдущий здоровяк. Он еще не совсем отошел от спиртного, да и от удара Константина голова его никак не могла понять, где он и куда делась выпивка.
– Тебя как звать то, малый, – спросил помягче Константин. Поиграть в доброго и злого следователя умел он по сериалам, пробовал еще как бывший председатель.
– Саней, а ты-то кто будешь? – спросил тот.
– Не важно, скажи-ка лучше братишка, сколько у Батьки твоего народу под началом, да и много ли жителей в Фокино?
– Народу немного. Три бригады по семь человек. Остальные все передохли, как с тюрьмы выпустили. А где вся наша бригада то, дядечка? Что-то я не пойму, куда Лысый подевался и Угрюмый?
– Эх братишка, нет больше твоего Лысого. Да и банда у нас другая, человеческая. Никто никого не грабит, не насилует. Тебе теперь думать надо, как сделать так, чтобы мы тебе поверили, в живых оставили, – вкрадчиво разъяснил Константин.
– А что не верить-то, правду говорю. Все как на духу. В деревне всего человек десять жителей. В Воротынце вояки, с ними у нас негласный договор. Они к нам не лезут, мы к ним. Васильсурск пуст, все передохли. Деревня, что напротив Фокино тоже пустует, были там. Одни мертвяки по домам опухают. Туда только зимой и можно. Вот на базу нарвались на Лысой горе, а там схрон. Видно, кто-то побывал недавно, следы оставил. Ну, мы и выпили лишнего, – память к пленному быстро возвращалась и говорил он ясно и складно. – Дайте выпить лучше братцы, башка трещит. Как Угрюмый на меня рухнул, так сразу и стемнело в голове.
– Спиртного не дадим, а вот воды, пожалуйста, – подошел Михаил к нему со стаканом. – Давай Кирьян его обратно, только посади в отдельную комнату. И тащи-ка нам следующего.
Усталость начала сковывать собравшихся, и Сергей достал из пакета одну из трофейных бутылок. Оказался виски. Он разлил бутылку по стаканам и не чокаясь, мужчины разом выпили. Потом закурили и трофейные сигареты.
Кирьян тем временем привел третьего. Коротко стриженый, поджарый и матерый, смотрел он на них исподлобья одним сощуренным глазом. Второй оказался подбит и под ним выросла приличного размера гематома.
– Что щеришься, застращать хочешь? – взял быка за рога Михаил. – Все уже знаем, нам бы только определиться, что ты за птица такая, и как с тобой себя вести.
Бандит только сплюнул на пол и продолжил молчание. Глаз смотрел на собравшихся недобро, с ненавистью.
– Ну раз молчать будешь, наберемся и мы терпения. Этого, как смотрю, не переделаешь. Давай Кирьян его тоже в холодную. Пусть с Угрюмым остывает.
Так и разделились пленные, двое вроде нормальных, и трое злыдней, каких свет на земле не носил. За обеими комнатами решили выставить охрану. И хотя убивать никого из них они не собирались, ясно было, что мира с этими людьми им не будет. Преступник он и есть бандит, и место его если не в тюрьме, то только на кладбище.