Выехав домой, он решил сделать Наташе домашнее романтическое свидание. «Нужно только вино к рыбе», – вспомнил он и заехал по дороге в работающий еще «Ароматный мир», где взял бутылку Совиньон Блан. Аромат этого вина Наташа обожала. Черная треска лежала в холодильнике второй день, но Сергей надеялся, что она не испортилась.
Дороги были пустынные как от людей, так и от машин, и он доехал до Донской улицы за десять минут. Перед поворотом к дому его все же остановила машина службы полиции, но завидев правительственный пропуск, мгновенно отпустили. Запарковавшись в подземном гараже своего дома, он поднялся на лифте на пятый этаж и вошел в их пока еще скромную 50-метровую квартиру. Нельзя сказать, чтобы она была неуютной, но жить в ней с детьми, а он предполагал их после свадьбы, было бы тесновато. Маленькая прихожая, кухня студия и скромная по размерам спальня – вот и все жилище, на которое у него едва хватило денег после возвращения в Россию. Зато санузел с огромной ванной компенсировал отсутствие детской сполна. Там и любила нежиться Наталия, по которой Сергей так невыносимо скучал вторую неделю.
Он положил бутылку охлаждаться в холодильник, вынул и понюхал рыбу. «Вроде ничего», – решил он и присыпал ее перцем. На гарнир он решил сделать брокколи. Готовить Сергей любил, но исключительно для Наташи и друзей. Для себя он по-спартански обходился овсяной кашей и простецким салатом из овощей. Иногда жарил стейк, когда организм особенно требовал калорий и протеиновых белков.
Наташа явилась только через два часа. Она была уставшей, и чмокнув Сергея в губы, отправилась прямиком в ванную. Когда Сергей заглянул к ней спросить, когда подавать ужин, она уже лежала в пене и умоляюще подняла брови.
– Ладно, принесу все сюда. Здесь нам будет даже удобнее, – улыбнулся Сергей в предвкушении близости.
Он сервировал чайный столик и налил вино в бокалы. Рыба была изумительной, свежей и немного сладкой. Наташа закрыла глаза от блаженства, и загадочно улыбнувшись, отставила свой пустой бокал.
– Как же хорошо дома, я так устала на работе, – проворковала она, потянувшись всем телом.
Сергей не стал ждать второго приглашения и, уже через минуту они обнимались в теплой воде. Страстные поцелуи Сергея накрыли Наташу с ног до головы, и она протяжно застонала, уступая его напору. Сергей был счастлив. Наконец то, она с ним, и он никуда ее не отпустит. Ни за что на свете, пусть хоть весь мир заболеет этим чертовым коронавирусом.
Утром Сергей проснулся один. Он даже не заметил, как Наташа ушла на работу.
«Черт, надо было поставить будильник. Мы так и не поговорили о самом главном, тупой я болван!» – разозлился он на себя. «Но как же было хорошо. Наташка моя суперженщина. Надо ее спасать и как можно скорее», – выскочил он из постели.
Но ситуация вышла из-под контроля буквально за два дня. Вначале в США. Там инфекция заразила за неделю 10 миллионов человек. Болели уже не только пожилые, но и молодежь и дети. Стали рождаться зараженные младенцы. Смертность превысила цифру в 10000 человек в день. Умирали уже не только простые люди, гибли политики, звезды и известные бизнесмены. Ужас охватил всю Америку, где ввели всеобщий режим бедствия. В России, несмотря на карантин, все шло похожим сценарием с отставанием в месяц. Строжайшая изоляция несколько сгладила рост заболевших, но создавалось впечатление, что переболеть коронавирусной заразой предстояло всем, а вот выжить единицам. Вопрос выживания заключался в силе иммунитета каждого человека, его жизненной силе и способности выработать антитела до момента изготовления вакцины, которую ожидали лишь к концу года. До этого надо было пересидеть где-то лето, и главное осень. Ученые в один голос твердили, что ожидается вторая волна заражений, сильнее весенней.
На Земле наступил коллапс. И как Данте реалистично описал свой ад, так легко было увидеть его в пандемии. Но где же убежище, куда спастись? Ни Данте, ни Гете, никто другой, так и не смогли реалистично описать будущий рай. Утопия спасения тяжело поддавалась воображению, как и все деяния добра, начиная с самого воскресения Христа и веры во всевышнего. Зато ад виделся наяву как на ладони.
Тяжесть ситуации в России осложнялась еще и тем, что правительственная верхушка во главе с президентом фактически отказалась помогать населению деньгами. Выплаты безработным были мизерными и требовали сбора документов, которых у большинства, работавших без контрактов, просто не имелось. Иммигранты и вовсе не обладали правами граждан России. Те крошки, которые бросали со стола власти, были каплей в море по сравнению с тяготами, легшими на плечи горожан. Если сельские жители еще могли как-то прокормить себя огородом и запасами консервов, то горожане, привыкшие получать зарплату и отовариваться в супермаркетах, оказались брошены на самовыживание. А там, где начался голод, начались и беспорядки. Пока это были единичные случаи, пресекавшиеся полицией и Росгвардией, но как могла власть сдержать многомиллионное население мегаполиса. Люди не хотят умирать от голода, в то время, когда народная кубышка плотно запечатана на крайний случай. Для населения это случай уже наступил, и народ был готов взять свое уже не переговорами, а силой. Так было всегда, история могла это подтвердить, и не раз.