Селена явно не торопилась принять мое предложение, однако, в конце концов, номер записала. Я поблагодарил ее и повесил трубку.
О'Коннел вышла из магазинчика с бутылкой воды, шоколадными батончиками и упаковкой аспирина. Заметив выражение моего лица, она остановилась.
— В чем дело? — спросила она.
— Хочу домой, — ответил я.
Когда вечером того же дня мы подъехали к дому, в котором прошло мое детство, я вышел из пикапа, но мотор выключать не стал. С собой мне брать было нечего — все мои вещи остались на ферме. Я закрыл дверь, и О'Коннел тотчас пересела на водительское сиденье и уставилась прямо перед собой. Оконное стекло разделяло нас словно перегородка в кабинке для исповеди.
— Я пыталась убить тебя, — сказала она.
— Ты делала свое дело, — ответил я. — Ведь я нанял тебя себе в экзорцисты.
Лампочка над крыльцом вспыхнула, и я направился к входной двери. Мариэтта вышла из грузовичка, и я обернулся.
— Я нарушила данное тебе слово. Я обещала быть твоим пастором.
— Нет, ты обещала быть пастором Дэла. И ты им остаешься.
В половине четвертого утра дверь моей комнаты открылась, и на пороге возник Бертрам — лысая голова в венчике всклокоченных волос, в лысине тускло отражается свет коридора. Он вошел и притворил за собой дверь.
— Я не сплю, Бертрам, — произнес я.
Не спал я потому, что совершенно вышел из биологических ритмов тела. Оно становилось для меня чужим — как автомобиль, который плохо поддается управлению. Его истинный владелец давил меня изнутри своим весом, ерзал и дергался, пытаясь вырваться из смирительной рубашки, в которой я держал его.
— Извини, что так поздно, — сказал Бертрам.
Голос принадлежал не Бертраму. Он был какой-то безжизненный, слишком ровный и механический, как будто слова одно за другим извлекались из базы данных и лишь потом цепочкой выпускались в эфир.
Я сел на кровати. Он подошел ближе и подтянул стул.
— Зачем было тащиться в такую даль, — проговорил я. — Мог бы просто позвонить.
ВАЛИС медленно опустился на стул и положил руки на колени.
— Мне не в тягость. Правда, долго задерживаться я не могу. В настоящий момент Фил отдыхает, но если с ним что-то случится, ты уж меня извини, если я тебя внезапно покину.
— То есть ты отсюда следишь за тем, как он там? Ловко придумано.
Он перевернул свою ладонь и улыбнулся.
— Меня много.
— И ты не сидишь без дела. Это я уже слышал. — Я сел в постели, скрестив ноги. — Похоже, О'Коннел была о тебе неверного мнения.
— У матери Мариэтты зашоренные взгляды на одержимость. Когда я отказался превратить камни в хлеб, она решила, что я фальсификатор, мошенник.
Скажу честно, я не совсем понял, к чему он это сказал.
— О чем ты хотел поговорить со мной, Дэл? — спросил ВАЛИС. — Или ты предпочитаешь имя Хеллион?
— Можешь обращаться ко мне «эй, приятель». — Я провел рукой по волосам. — Вчера на моих глазах умер человек, — признался я. — Старик. Он был парализован почти всю свою жизнь. В сороковые годы, когда ему было лет одиннадцать-двенадцать, с ним случился несчастный случай.
— Золотой век научной фантастики, — заметил ВАЛИС.
— Так вот, он был источником, — я пропустил мимо ушей его реплику, — по крайней мере для нескольких демонов. Моей когорты. Все мы — черт, даже не верится — оказались историями. Он придумал нас, а потом выпустил в мир.
ВАЛИС улыбнулся.
— Может, ты считаешь, что и Фил тоже придумал меня? Что мы с тобой оба — плод чьего-то воображения?
Его слова заставили меня моргнуть. Это ж надо, сморозить такую глупость.
— В некотором роде.
— Однако твой автор умер.
— Я не сказал, что разобрался во всем до конца.
— Но ты по-своему прав. Есть люди, наделенные даром видеть швы в ткани мироздания. Можешь называть их как угодно. Твой старик был из их числа. Фил тоже. Кто знает, сколько их всего на свете? Как минимум несколько тысяч. В данный момент какая-нибудь японская девочка не может оторваться от книжки-манги, а какой-нибудь индийский юноша возносит молитвы Шиве. Такие чувствительные души близки к границам, а их связь с этим миром весьма слаба.
— Неужели они ненормальные?
ВАЛИС пожал плечами.
— Давай не будем спорить о том, что есть причина, а что — следствие. Нам известно лишь, что когда смерть приходит за ними и тьма призывает их к себе, некоторые сопротивляются. Не желая, чтобы их втянуло во тьму, они цепляются за жизнь, заодно вытягивая из тьмы нечто.
— Демонов.
— Нас, — поправил меня ВАЛИС. — Тебе пора привыкнуть к тому, кто ты такой.