Бикель взялся за рукоятку люка, открыл его, вошел и вскоре нашел необходимое устройство. Он открыл щиток кабельного канала и начал крепить прерыватель. Бикель работал молча, движения его были быстры и точны. Наконец прерыватель был закреплен рядом с главным кабелем питания генератора гравитации. Бикель подключил прерыватель, проверил его и вернул щиток на место.
— Только каждый раз его придется перенастраивать вручную, — проворчал он. Оттолкнувшись ногой от переборки, Бикель подлетел к своей койке, улегся в кокон и взглянул на Тимберлейка.
— Система сбалансирована?
— Насколько возможно, — отозвался Тимберлейк. — Попробуй-ка, Радж.
Флэттери убедился, что и Тимберлейк, и Бикель находятся в коконах, и щелкнул выключателем генератора гравитации. Раздался негромкий гул набирающих мощность генераторов. Когда система стабилизировалась, гул постепенно стих. Флэттери почувствовал, как невидимая сила прижимает его к койке, потянулся к пульту и медленно подстроил характеристики, заданные Тимберлейком.
— Тим, — вновь зашевелился Бикель. — Мне нужны схемы помещения ОИРа — описания всех сенсорных связей, причем от самых крупных до самых мелких. И то же самое по сервоконтролю, полный…
— Зачем? — удивился Тимберлейк.
— Уж не думаешь ли ты воспользоваться мозгом одного из колонистов? — сердито спросил Флэттери, безуспешно пытаясь скрыть ярость, которую вызывала у него эта идея.
— Мозг взрослого человека, скорее всего, этого не перенесет, — вмешался Тимберлейк. И тут же почувствовал стыд оттого, насколько по душе ему эта идея. Все в нем буквально кричало, что это недопустимо. Но если бы система ОИРа была восстановлена, никому из них больше не пришлось бы брать на себя ответственность, дежурить за пультом управления корабля.
— Какого черта! — огрызнулся Бикель. — С чего вы это взяли? По-моему, я ни словом не обмолвился об этом.
Тут он замолчал, поскольку комнату наполнили звуки сигналов, возвещающих о том, что на ППУ пришло сообщение, которое сейчас обрабатывается.
Наконец прозвучал сигнал готовности. Бикель включил вокодер. Из динамиков послышался голос Моргана Хэмпстеда, директора Объединенной Лунной базы. Голос его был вполне узнаваем и даже сохранил присущую Хэмпстеду ледяную холодность.
— Кораблю ОЛБ «Землянин» от руководства Проекта. Это Морган Хэмпстед. Надеюсь, вы понимаете, насколько мы огорчены и озабочены происшедшим. Отныне при любом принимаемом решении приоритет отдается плану, при котором и мы и колонисты останемся живы.
«Официальная часть закончена, — подумал Флэттери. — Какое лицемерие: на корабле в гибертанках — представители семи наций и четырех рас, но всеми ими готовы рискнуть, так же как и теми, кто отправился раньше нас».
— Упас несколько первоочередных вопросов, продолжал Хэмпстед.
«А у меня несколько своих», — подумал Бикель.
— Почему руководство Проекта не было извещено сразу же после отказа первого ОИРа? — спросил Хэмпстед.
Бикель тут же мысленно взял этот вопрос на заметку. Ответ был ему известен, но о таком он никогда сообщать бы не стал. Хэмпстед знал это не хуже. Жестяное Яйцо было скорее не кораблем, а идеей, которая должна была компенсировать шесть предыдущих неудач. И остановить его не могло ничего, кроме окончательного провала проекта. И только самое отчаянное положение могло заставить астронавтов рискнуть судьбой экспедиции, послав призыв о помощи.
— Данные говорят о том, что при нынешней стабильной скорости вы выйдете за пределы Солнечной системы приблизительно через триста шестнадцать дней, — сказал Хэмпстед. — Срок полета до Тау Кита — четыреста с небольшим лет.
Слушая бесплотный голос, Бикель вспомнил этого человека: суровое лицо, седые волосы и серо-голубые глаза, и еще эта аура решительности, заметная даже в самом незначительном жесте. Ребята-психологи за глаза называли его «Большой Папочка», однако при его появлении сразу вытягивались по стойке «смирно». «Да, — подумал Бикель, — мы никогда больше не рассчитывали увидеть Хэмпстеда, но этот человек и здесь смог достать нас».
— Первый анализ указывает на три возможности, — продолжал Хэмпстед. — Вы можете вернуться, лечь на орбиту вокруг Луны и оставаться там до тех пор, пока проблема не будет решена и не будет установлен новый Органический Искусственный Разум. Это вернет нас к прежней проблеме контроля стерильности при далеко не идеальных условиях. Кроме того, нам не удастся справиться с проблемой отказа ОИРов.