— …И я знаю, что скрывать от тебя что-то себе дороже, — спокойно закончил он. — Позволь… объясниться. Мне правда есть что сказать.
— Неужели? — ехидно усмехнулась Пандора. — Очередные сладкие речи о том, как сильно вы меня любите, как жить без меня не можете? Или клятвенные заверения, что уж на этот раз точно всё, пьеса «Дон Жуан» окончена?
— Пенни, — тихо сказал Таддеус, — прости меня. Но я…
— О! Нет! Тут другое… — произнесла она с кокетливым смешком. — Слезные мольбы о прощении. Как же я могла про них забыть? Я не хотел, Пенни! Прости меня, Пенни! Мне так жаль, Пенни!..
— Мне правда очень жаль, — решительно перебил Валентайн. — Жаль, что ты узнала обо всем при таких… обстоятельствах. Это, по меньшей мере, некрасиво с моей стороны, а…
— Некрасиво? — ахнула Пандора, подняв брови. — Некрасиво?! Значит вот, как это называется у высших слоев Лондона!
— Я не принадлежу к высшим слоям, — твердо отрезал Валентайн. — И… прости, да. Я признаю, что формулировка неправильная…
— Слава вашему славному Квирку, — фыркнула Пандора.
— …Я поступил отвратительно, а сама ситуация мерзкая и неприятная, — сказал Таддеус, пропустив ее комментарий мимо ушей. — Но все же я прошу тебя, позволь мне все разъяснить. Все гораздо сложнее, чем…
— Какой же у тебя шикарный голос, — заметила Пандора, опершись на край рабочего стола. — Какими сладкими и складными у тебя выходят речи. Когда-то это сносило мне крышу. Я заслушивалась, забывая все на свете. Легко была готова простить тебе все, что угодно, лишь только…
Пандора встала, откинула назад пару вьющихся локонов и чувственным голосом, подражая актрисе из оперного театра, пропела:
— …Говори, мой Ангел! Говори, говори, говор-и-и!
— Пой, — тихонько поправил Таддеус, слегка порозовев. — В мюзикле было «пой».
— Я в курсе, — скривилась Пандора. — Не совсем уж дура… как бы тебе не хотелось поверить в обратное.
— Так, — после короткой паузы произнес, наконец, Валентайн. — Вижу, нормально поговорить с тобой сейчас невозможно. Ты этого не хочешь.
— Я не в настроении, — пожала плечами Пандора.
— В таком случае, отложим его на… неопределенный срок, — сказал Валентайн, слегка стушевавшись под конец. — Ты же… не собираешься меня прогонять?
— Я думаю над этим, — хищно усмехнулась Пандора, сощурив кошачьи глаза.
— Что ж… Я — ваш раб, мэм, — склонил голову Таддеус. — Я на вашей территории, а потому нахожусь в полной вашей власти. Я приму любое ваше решение.
— Да ну? — сощурилась Пандора.
— Слово жителя Лондона, — ровно произнес Валентайн. — Слово члена гильдии Историков… если это слово еще что-нибудь для вас значит. Я готов выполнить любой ваш приказ, чтобы заслужить…
— Мам!
Дверь распахнулась, и Валентайн отступил к окну, обернувшись. Пандора даже не вздрогнула. В кабинет ворвалась растрепанная Эстер с целым букетом полевых цветов, за ней, тяжело отдуваясь, поспешал красный как рак Грэйб, их садовник.
— Мисс Шоу… — пропыхтел он.
— Мам, смори сколко я собрхала тебе! — радостно воскликнула Эстер, чью довольную мордочку было едва видно из-за пестрой травяной охапки. — Все твои любимые! Все-все!
Пандора заметила краем глаза, как изменилось лицо Таддеуса, как оно просветлело, как приподнялись уголки его губ. В груди вновь потеплело, но и на этот раз она заставила себя это побороть. Пандора встала, натянув на лицо серьезную маску.
— Красиво, — спокойно произнесла она. — Дэвид, будь добр, найди для всего этого великолепия вазу.
— Сию секунду, мэм, — закивал Грэйб.
Он попытался было взять травяное скопище в руки, но Эстер увернулась и попятилась от него.
— Но мам! — нахмурила она бровки. — Это тебе! Ты должна взять!
— Подарок первым может тронуть только именинник, — тихо заметил Таддеус. — В противном случае, быть беде.
— Хорошо, что сегодня не день моих именин, — тонко улыбнулась Пандора и четко произнесла: — Дэвид возьми у Эстер букет. Эстер отдай цветы Дэвиду и подойди ко мне.
Садовник быстренько схватил всю охапку травы и удалился, не оставив и крохотного лепесточка на пыльном полу. Эстер, потупив глаза, подошла к матери. До нее наконец-то дошло, что ей недовольны. Пандора приблизилась к дочери и приказала:
— Посмотри на меня.
Эстер подчинилась, и Пандора окинула ее пристальным взглядом с головы до ног. Девочка чуть побелела, но все-таки смогла выдержать его не дрогнув. Пандора выпрямилась во весь свой немалый рост и сложила руки на груди.
— Ты опять гуляла в полях? — спросила она, чуть нахмурив брови.
— Да, мама, — робко сказала девочка.
— Кто тебе разрешил? — все так же холодно и с расстановкой продолжила Пандора.
— Никто, — тихо ответила Эстер, ещё сильнее побледнев. — Я сама.
— Ты сбежала от Дэвида? — сильнее нахмурилась Пандора.
— Мгм.
— Что-что?
— Да, — промямлила девочка.
— Умница, — произнесла женщина, и малышка немного съежилась. — А скажи-ка мне, милочка, хорошо ли ты поступила?
Эстер облизнула губы. Она все ещё смотрела на свою мать, хотя ей явно было стыдно и боязно от ее взгляда. Не иначе генетическое упрямство не позволяло девочке опустить глаза. Пандора почувствовала невольную гордость.
— Я твои любимые собрхала, — дрогнувшим голоском пробормотала Эстер. — Хотела, чтобы тебе понрхавилось.
— Мне понравилось. Очень, — сказала Пандора. — Что мне не понравилось, так это то, что ты без разрешения убежала очертя голову непонятно куда. Опять! Что я тебе говорила?
— Не ходить в поля, — прикусила губу девочка.
— Почему я тебе это говорила?
— Там опасно, — сказала Эстер, чуть вздрогнув. — Там болота. И…
— И? — подняла бровь Пандора.
— …живет чудище, — передернула плечами девочка. Ее глаза расширились от хтонического страха, но на скулах расцвел легкий румянец. — Стрхашное-стрхашное, злое-злое…
— …которое утаскивает непослушных девочек в свою берлогу и там съедает? — поднял бровь Таддеус.
— Именно, — жестко подтвердила Пандора, проигнорировав едва заметную иронию в его голосе.
— Но мама! — воскликнула девочка. — Я его не боюсь!..
— А я боюсь, — сказала Пандора, и ее дочь вмиг присмирела. — Боюсь, что с тобой что-то случиться. Боюсь, что ты попадешь в трясину или в лапы к этому монстру, и я тебя больше никогда не увижу.
Она опустилась на одно колено, поправила воротничок ее платьица, разгладила складки на выцветшей от времени желтой ткани. Пригладила пару прядей, выбившихся из неряшливого хвоста.
— Боюсь, что останусь одна, — печально сказала Пандора оторопевшей дочери. — Как я проживу без тебя, Эстер? Что буду делать?
— Мам… — уже совсем другим голосом пропищала девочка. — Я… больше не буду! Я только рхаз!.. Последний рхаз, честно-честно!..
— Очень на это надеюсь… Маленькая негодяйка, — усмехнулась Пандора и щелкнула дочь по носу — та взвизгнула и захихикала. — Какое же мне придумать наказание для тебя?
— Черхдак? — с надеждой спросила малышка, заглядывая ей в глаза.
— Цык! Я сейчас говорю, — осадила ее мать.
Пандора посмотрела в сторону и нахмурилась, раздумывая. Ее взгляд случайно выцепил край темного резинового плаща… и в голове тут же вспыхнула идея. Она растянула губы в улыбке.
— Помниться, вы упомянули, что готовы выполнить любое мое поручение, мистер Валентайн, — протянула она, изящно поднимаясь на ноги. — Ваша уверенность не иссякла?