Она сделала шаг к кровати. А потом ещё один, и ещё, и ещё, и ещё… Пока одна из половиц не скрипнула, отчетливо, громко и противно. Таддеус тут же поднял голову — он всегда очень чутко спал. Пандора скривилась от досады.
— Пенни, — сонно пробормотал Таддеус, — я не смог ничего найти. Никакой одежды…
— Я соврала.
Таддеус заморгал, нахмурившись. Приподнялся на кровати, подслеповато вглядываясь в ночной сумрак. Ища ее.
— Пенни… — растерянно пробормотал он.
— Здесь ее нет. Сейчас она тебе не нужна.
Пандора преодолела разделяющее их расстояние буквально в два прыжка. Опершись одной рукой о спинку кровати за головой Таддеуса, она оседлала его бедра и положила вторую руку ему на грудь. Склонилась к его лицу.
— Пенни, — шокировано выдохнул Таддеус, от неожиданности замерев.
— Помниться, вы изъявили желание выполнять все приказы, — низко зашептала она ему в грубы, — которыми я пожелаю вас обременить… Это так, мистер Валентайн? Я не искажаю смысл ваших слов?
— Д-да… То есть нет! — выпалил Таддеус, глядя на неё во все глаза. — То есть… я хотел сказать, что вы правы. Я…
— Прекрасно, — тонко улыбнулась она.
И лизнула его нижнюю губу. Таддеус рвано выдохнул и невольно подался вперед. Пандора надавила ему на грудь, удерживая на месте. Пробежалась кончиками пальцев по его шее.
— Но не превышаю ли я свои полномочия? — прошептала она, сделав невинные глаза и изогнув бровь. — Сегодня вы уже исполняли мой приказ… и не один, а целых два раза, если мне не изменяет память.
— В древние времена число три считали священным, — зачастил Таддеус, тяжело дыша. — Приняв это во… внимание, вы можете… ещё раз, — он тяжело сглотнул, — воспользоваться мной.
Живот от груди до самого паха словно обожгло кипятком. Пандора склонилась так низко, что почти легла на Таддеуса. Ее дыхание взъерошило ему бороду, ее свободная рука плавно огладила его от уха до плеча. Она чувствовала, что его бьет мелкая дрожь.
— Я оскорблена вами, сэр, — вкрадчиво прошептала Пандора. — Вы должны мне извинение. Вы обещали мне его.
— Оно ваше, мэм, — выдохнул Таддеус. — Я ваш, мэм. Всегда. Делайте со мной все, что…
Он высвободил руку из-под покрывала и протянул к ней, видимо, желая коснуться ее волос или щеки… Она перехватила его руку, вцепилась в запястье, зашипев, как кошка. Прикусила внутреннюю сторону ладони… чтобы тут же зализать укус и втянуть носом запах его кожи. Таддеус ахнул, а Пандора прижала его ладонь к кровати.
— Другую — за голову, — приказала она. — На спинку. Быстро.
— Пенни… — просяще выдохнул Таддеус.
— Нечего было лапать всяких шалав у меня за спиной, — рыкнула Пандора и куснула его за губу. — Быстро, я сказала.
Таддеус подчинился, пару раз промазав, так дрожала у него рука.
— Умница, — улыбнулась Пандора.
И сжала его бедра своими, прижалась к нему всем телом. Впилась ему в губы, рьяно и глубоко. Его горячее дыхание ворвалось ей в рот вместе с глухим стоном. Его ладонь под ее рукой напряглась, но не сдвинулась с места. Пандора оторвалась от него, откинув назад свои длинные волнистые волосы. Они каскадом рассыпались по ее плечам.
— Пенни, — восхищенно выдохнул Таддеус. — Ты…
— Если захочешь кричать, скажи мне — я тебя заткну, — криво усмехнулась Пандора, скидывая халат. — Надо быть потише. Эстер спит.
Таддеус был красив — так, как она уже успела забыть. Гладкие волосы растрепались, тонкие маленькие прядки прилипли к потному лбу и вискам. Лицо и часть шеи покраснели от жара, кончики и мочки ушей — от ее зубов. Волосы на судорожно вздымающейся груди промокли от пота и завивались колечками. Ее Тедди судорожно хватал ртом воздух, запрокидывал голову и тихонько охал. Еще ни разу он не вскрикнул и не застонал во всю глотку, что для него было настоящим подвигом — он был любителем пошуметь.
Пандора качнула бедрами, сжав его покрепче, отчего он выгнулся и процедил тихое «Пенни» сквозь зубы. Она судорожно вздохнула, откинув один локон со лба, и сделала ещё одно движение. Плавно, неторопливо, нежно… совсем не так, как он привык и, скорее всего, совсем не так, как ожидал. Пандора уже в который раз пропустила сквозь пальцы влажные волосы на его груди. Сжала, потянула. Стиснула и скрутила в пальцах твердую горошину его соска. Таддеус безмолвно открыл рот, его бедра слабо дернулись под ней. Она склонилась над его шеей, вновь сжав его своим нутром. Он запрокинул голову, протяжно охнув, и она обдала его шею горячим дыханием. В этот миг в ее изнемогающее от блаженства сознание вползло ледяное воспоминание.
…Блондинка в роскошном красном платье… Ее густые золотые кудри, ниспадающие ей на плечи… Ее тонкая талия, на которой покоится его рука… Ее ярко-голубые глаза, которые искрятся от вспышек фотоаппаратов… Её темно-алые губы, губы хищницы… Их след на шее хохочущего Таддеуса… Эриния… Эриния Мерсер…
Пандора процедила воздух сквозь зубы. Таддеус под ней удивлённо застонал — она сжала его слишком сильно. Ей захотелось впиться в его шею, вгрызться в нее зубами, оставить след, свой след… Но нельзя, нельзя! Кто-то может узнать о них, об их отношениях, об их связи… и о плоде этой связи, их дочери. Она не может этого допустить, не может позволить тронуть ее… да и его, его тоже. Это ее Тедди, ее бесценный милый медвежонок. Она разорвет этой твари то чертово платье в клочья, вырвет золотые волосы с корнями и проредит линию белоснежных зубов, если она только посмеет с ним что-нибудь сделать. Если только посмеет решить, что он принадлежит…
— Мой, — прорычала она, покрывая судорожными поцелуями его шею и грудь. — Ты мой, мой, только мой! Ты слышишь меня? Слышишь?!..
— Да, — горячечно выдохнул Таддеус, зажмурившись. — Ох, да… Пенни… Твой… Только тво… Ох, да… Да… Д-д… Ах!
Таддеус содрогнулся всем телом, прогнулся под ней. Костяшки руки, которой он держался за спинку кровати, побелели. Другая рука судорожно стиснула ее предплечье. Его живот дрогнул, его грудь замерла. Пандора просунула руку под его скользкую спину, впилась пальцами в кожу. Уткнулась ему в ключицу, слизала пару капель пота. Да, Тедди. Давай, мой хороший. Давай…
Жар растекся внутри нее, он внутри нее дернулся. Дрожь прошила до самых кончиков пальцев. Она тяжело выдохнула в нежную кожицу его ключицы. Замерла, пережидая минуту экстаза, чувствуя, как наслаждения циркулирует в крови, отдается в ушах рваным пульсом. Слыша и ощущая, как хорошо ее мужчине, как он судорожно хватает ртом воздух, как он вздрагивает, как мычит и сжимает губы, желая заглушить свой крик.
Прорываясь сквозь блаженную негу, Пандора нашла губы Таддеуса, припала к ним. Влажные волоски укололи ей подбородок. Уголки его рта дрогнули. Мягкий и чуть шершавый язык Тедди податливо изогнулся для нее.
— Пенни, — слабо выдохнул Тедди, когда она отпустила его, — Пенни, прости…
— Вижу… пора заканчивать… — хрипло прошептала Пандора, криво усмехнувшись. — Ты… заговариваешься… уже…
— Пенни… — Тедди улыбнулся, широко и блаженно, — на смех у него не хватало сил. — Я… люблю… люблю тебя… Я твой… только твой…