— Я знаю, — выдохнула она и снова потянулась его поцеловать.
— Я все… все сделаю… — зашептал он, когда она отпустила его. — Все, что хочешь… Только скажи…
— Хм-м-м… Да… Есть кое-что… — протянула она, сощурив кошачьи глаза.
— Все, что захочешь…
— Возьми меня с собой.
Таддеус моментально напрягся. Блаженная дымка в его глазах рассеялась. Его рука под ее рукой дернулась.
— Пенни, мы же говорили… — нахмурился он.
— Нет, ты говорил, — ответила Пандора, откинув влажные волосы назад, и мягко коснулась его ладони, крепко-накрепко стискивающей деревянную спинку кровати. — Теперь позволь сказать мне.
Она ласково отцепила его руку от дерева, и Таддеус болезненно заохал… а после блаженно зажмурился, когда она принялась массировать его плечо и предплечье. Пандора делала это осторожно и тщательно, целуя намятую ее пальцами кожу.
— Я уже говорила тебе, что я не слабая и нежная фиалка, — сказала Пандора, целуя кончики его пальцев. — Я способна за себя постоять… Но не это я считаю своим главным достоинством.
Поцеловав его ладонь в последний раз, Пандора легла ему на грудь, подложив под подбородок руку. Постучала себя по виску, лукаво ухмыльнувшись.
— Вот, что создало меня, — произнесла она. — Вот, что я почитаю лучшей моей частью. Мой ум. Далеко не все люди могут похвастаться его наличием… даже в твоем окружении. Сколько профессиональных историков, глубоко разбирающихся в предмете, ты берешь с собой? Сколько геологов, археологов да тех же картографов? М?
— Я… — начал Таддеус и закашлялся, когда она сильнее прижалась к нему своей грудью. — У меня… не так много средств… Я беру в основном только своих…
— Наемных рабочих, — хмыкнула Пандора. — Молодых практикантов, старых друзей-авиаторов… и Колмана. Когда-то он, признаю, хорошо разбирался в нашем предмете, но сомневаюсь, что за годы врачебной практики, уровень его знаний остался прежним.
— Да, но Эстер… — беспокойно заерзал Таддеус.
— Прекрасно проживет под присмотром Дэвида, — закончила Пандора. — Она ему доверяет… даже слушается чаще, чем простых работяг. Дай ей в компаньоны кого-то из твоих удалых ребят… да хоть того же Нами… чтобы она не скучала — и все!
— Но та тварь!..
— Хочешь сказать, — прошептала Пандора, приблизившись к его лицу так, что они почти касались носами, — мое пребывание здесь даст стопроцентную гарантию, что тварь не нападет?
— Нет, — помолчав, прошептал в ответ Таддеус, прикрыв глаза. — Оно даст стопроцентную гарантию, что охранять нашу дочь будет ещё один достойный человек… что, вполне возможно, в нужный момент может оказаться решающим фактором.
— Интересная получается расстановка кадров, — ухмыльнулась Пандора. — Защищать дочь ты оставляешь мать-археолога, а откапывать древний артефакт олд-тека заставляешь бывших головорезов… Мне кажется, должно быть наоборот.
— Я не хочу, чтобы Эстер лишилась матери, — признался, наконец, Тедди.
— А я не хочу, чтобы она лишилась отца.
Таддеус моргнул. Пандора потянулась и, не дав ему опомниться, поцеловала его в губы, нежно, почти трепетно. Он все ещё был в ней, и она слегка стиснула его, вновь почувствовав приятную тяжесть в горле и покалывание в животе. Тедди рвано выдохнул ей в рот, и Пандора отстранилась, тяжело дыша.
— Однажды я уже отправила тебя неведомо куда, — прохрипела она, запуская пальцы в его волосы на макушке. — И чуть не потеряла. Больше я такой ошибки не допущу.
— Пенни… — слабо выдохнул Тедди, но Пандора не позволила ему возразить.
Она вновь впилась ему в губы, переплела свой язык с его. Прикусила его нижнюю губу и стиснула в зубах волоски его бороды, слегка потянув на себя. Одновременно с этим она огладила его бока, провела по ребрам и пощекотала под мышками. Тедди дернулся и хохотнул… чтобы тут же глубоко вдохнуть от плавного движения ее бедер и короткого, но жаркого поцелуя в шею.
— Возьми меня с собой, — попросила Пандора уже в который раз за эту ночь. — Оставь здесь нескольких сильных и отважных ребят, способных защитить нашу дочь, а в случае чего и отвезти в безопасное место. Мне же позволь сделать то, что я должна была сделать ещё десять лет назад — сопровождать тебя, помогать тебе, прикрывать тебя… и удерживать от необдуманных поступков. Прошу тебя, Тедди. Прошу!
— Пандора…
Таддеус подался вперед и оставил долгий поцелуй на ее лбу. Одна его рука переплела пальцы с ее рукой, другая — мягко коснулась ее щеки, пригладила спутанные волосы. Искрящиеся серые глаза с изумленной, почти благоговейной нежностью вглядывались в ее лицо.
— Настанет день, когда я назову тебя моей женой, — прошептал Тедди, оставляя на ее щеках россыпь легких поцелуев. — Пандора Валентайн… Боже… Как это звучит!
Пандора рывком прижала его к кровати, уже в тысячный раз за эту ночь ища и находя его губы. Она сделала резкое, быстрое движение бедрами, выбив удивленный стон из его горла. За ним ещё одно и ещё, и ещё, и ещё… Ее рот глушил его стоны, ее пальцы стискивали его волосы, ее груди упиралась в густую поросль на его груди. Это не продлилось долго. Вскоре Таддеус вскрикнул, крупно вздрогнул… и затих. Пандора не расстроилась. Совсем.
Она неуклюже слезла с него, тяжело упала на другую половину кровати, поежившись от прикосновения холодных простыней к разгоряченной коже. Она часто дышала, и между ног у нее все пульсировало и ныло. Ей было плевать. Она снова повернулась к нему.
Таддеус все ещё подрагивал, судорожно переводя дух. Его кожа лоснилась в свете ночника, глаза были крепко зажмурены, рот — приоткрыт. Несколько локонов слиплись на лбу. Пандора расчесала их пальцами и приобняла своего мужчину. Таддеус тут же лениво устроился у нее на плече.
Они соприкоснулись лбами. Их дыхания смешались.
— Это ответ, муж мой? — спросила Пандора, и Таддеус мелко задрожал.
— Да, — заполошно выдохнул он и чмокнул ее в кончик носа. — Я не способен отказать вам, моя госпожа. Моя жена… Я — ваш раб. Навеки.
Пандора притянула его ближе, согнув руку, на которой он лежал, в локте. Стиснула его плечо, зарылась носом в его влажные, спутанные волосы, поцеловала в макушку. Втянула его запах, горьковатый, тонкий, дурманящий. Сводящий с ума. Он, как и голос, навсегда отпечатался в ее памяти. Ни один мужчина не мог так пахнуть… и ни один мужчина не мог возбудить ее всего лишь парой фраз.
Только он, ее Таддеус.
— Спи, любовь моя, — прошептала Пандора, погладив его по голове. — Завтра нас ждет гора хлопот… Спи спокойно.
Завтра они вновь поговорят, может быть, даже вновь поссорятся… чтобы тут же вновь примириться. Завтра они разработают план экспедиции, а она допытается-таки, что за чудесную штуковину так отчаянно жаждет откопать ее нареченный. Завтра они выйдут с Эстер в поля, чтобы оценить степень возможной угрозой и выгулять несносного демоненка.
Но это завтра, завтра… А пока есть только горячее тяжелое тело ее мужчины в ее объятиях, есть его ни на что непохожий аромат и его густой низкий голос, пробирающий до самого нутра:
— Это не так уж сложно. Особенно на груди у такой… выдающейся женщины.
Пандора фыркает и щипает его за плечо, шепнув «спи уже, остряк». Но сама ещё долго лежит, глядя в потолок и вслушиваясь в звуки прибоя за окном. Океан этой ночью неспокоен… как и ее сердце. С севера дуют холодные ветра. Дочь незыблемой земли опасается, что не всем суждено выдержать их натиск.