–Это любопытно. Чрезвычайно любопытно. Если Ли нашла тюбик, то имитация бронзовки вполне возможна. Может быть, вирус «космической чумы» воздействует на мозг и вызывает…. – Лоердал осекся. – А как ведет себя ваш торпедист сейчас?
–За ним установлено постоянное наблюдение, но оно пока ничего не дало. Абсолютно ничего подозрительного.
–Наблюдайте за ним дальше. И обо всем докладывать мне лично. Вы слышите?
Связь с госпиталем в этот момент прервалась. Адамович чертыхнулся и вызвал Тризена:
–Что там у вас произошло?
–Ничего, сэр. Все системы функционируют, и почему прервалась связь, я не могу сказать. Я только запустил сканирующую программу.
–Когда будет результат?
–Первые данные поступили только что. О! – вырвался возглас у инженера.
–Что там?
–Кто-то попросту отключил связь, капитан. Ваш контакт с Лоердалом кому-то не понравился. Но выяснить, кто это сделал, и в каком отсеке, пока невозможно.
–Это ещё почему? Что там у вас происходит? – Феликс внезапно почувствовал себя не единственным капитаном на своем звездолете.
–Кто-то заблокировал некоторые доступы к системам.
–Но разве такое возможно? Я ведь пока капитан корабля или уже нет? – бушевал Адамович.– Разве кто-нибудь имеет такой же доступ к бортовым системам, как и я?
–Никто не имеет, но факт остается фактом. Я постараюсь выяснить, что к чему и доложу вам как можно скорее, – инженер отключился.
В этот момент на соседнем экране возникло лицо Лан Бара.
–Капитан, – доложил первый помощник. – Только что погиб наш лучший торпедист. Гений термальных торпед.
–Как это погиб!? – Адамович просто сходил с ума.
–У него к комнате были установлены жучки, и один из них выпустил в шею парню изрядную порцию нейрояда.
–Что же это происходит на моем корабле?!! – изумился Адамович.
–Вирус заставляет нас уничтожать друг друга. Ты разве этого еще не понял, Феликс? – спросил Лан Бар своего командира.
–А с каких пор ты записался в ученые, Лан Бар? Ты бы занимался своими непосредственными обязанностями, а не лез со своими предположениями. Тоже мне вирусолог!
–Не горячись, Феликс. Мы все в одинаковом положении и все чертовски устали. Но я хотел тебя спросить о жучках в помещениях торпедиста. Они ведь установлены по твоему приказу?
Адамович понимал, что означает для него ответить на подобный вопрос.
–Твое молчание довольно красноречиво, капитан.
–Да это я приказал бортовому компьютеру установить слежку за нашим гением-торпедистом. Но я не приказывал убивать его. Никакого яда в жучках не должно было быть.
–Но зачем тебе вообще понадобилась эта слежка? И в моих апартаментах есть такие сюрпризы?
–Нет, Лан Бар. В твоих апартаментах ничего подобного, кроме стандартной аппаратуры связи, нет.
–Хорошо, а у торпедиста они зачем были нужны? Ты мне это можешь объяснить, Феликс? Ведь мы не один год вместе, и я думал, что ты всё-таки мой друг.
–Это так, но я не мог сразу всем всего пояснить. Просто возникло некоторое подозрение. Ясообщу тебе об этом в конфиденциальной беседе.
–Хорошо. Я зайду к тебе позже, – Бар отключил видеосвязь.
Капитан обхватил голову руками. Он понимал, что в его отношениях с товарищами возникла глубокая трещина и если не принять мер, она станет расти и расти очень быстро.
–Капитан, – на связь снова вышел Тризен, – по моим данным, сигнал об отключении системы связи с госпиталем был послан из вашей рубки и послали его лично вы.
–Что? – не поверил Феликс. – Как это возможно?
–Правда, сигнал был несколько искажен. Словно кто-то хотел запутать следы. Но у меня свои методы и я отследил его.
–Я не прерывал сигнала! Это исключено! Вы понимаете меня, Тризен?!
–Да, капитан. Но никаких повреждений и несанкционированных доступов в системе бортового компьютера «Немезиды» нет, и не было. Вашего личного капитанского кода не знает никто. Я ни в чем не желаю вас обвинять, но я специалист в своем деле и отвечаю за свои слова.
–Хорошо. Пока держите все это в тайне, Тризен. От вашего молчания зависит многое. Хотя в подобной ситуации я не могу вам приказывать. Если вы не верите моим словам и подозреваете меня в чем-то, то имеете право сообщить об этом кому пожелаете.
–Я не имею оснований не доверять вам, капитан. И буду выполнять все ваши распоряжения.
–Спасибо, Тризен. Я рад, что вы не утратили веру в меня. Я вас не предам. «Немезида» – мой дом, и члены экипажа – моя семья…
….Людерс воспользовался коммуникатором и связался со своим шефом. Голографическое изображениечеловека в золоченой маске появилось через секунду.
–Я все выполнил, сэр! Все как вы приказали! – доложил Людерс.
–Иверс и Анелд нейтрализованы?
–Да. Они оба мертвы и больше никогда не заговорят.
–Вы не оставили следов? Вас никто не заподозрит? – в голосе шефа слышалась тревога.
–Нет, Все чисто. Никто не видел, как я сделал им уколы.
–А информация? Вы все уничтожили?
–Да. В базе данных Иверса чисто. И чип, записанный Анелдом, у меня в кармане.
–Немедленно уничтожьте его! – сурово проговорила фигура.
–Да, сэр!
–И сделайте это сейчас. Не откладывая на потом!
–Будет исполнено!
Голограмма мгновенно исчезла, и коммуникатор снова перекочевал в карман комбинезона практиканта….
….Блюмингейм никак не мог сообразить, что произошло на «Вере». Это напоминало дешёвую подставу, чтобы сбить учёных с толку. Лоердал правильно сделал, что не поддался панике и передал практиканта ему.
Людерс в настоящее время проводил исследования аргунской лихорадки по его приказу. Блюмингейму были нужны развернутые данные по многим показателям больных, а у докторов Равекса и Нимье было своей работы по горло.
Бывший судовой врач «Пандоры» сидел у мониторов и сопоставлял приходящие данные, когда прозвучал сигнал вызова. Это была его знакомая Мари Шмид:
–Доктор, мне передали, что вы хотели меня видеть?
–Очень хотел, Мари. Вы слышали, что произошло на «Вере»?
–Об этом слышали все, доктор. Я признаться в полной растерянности.
–Со мной сейчас работает некто Людерс. Что-то можете сообщить о нем, а то у меня нет доступа в базы личных данных по персоналу госпиталя.
–Я его хорошо знаю. Мы с ним учились на параллельных курсах. Серый и ничем не примечательный медик. Посредственность. Таких у нас много, к сожалению, – констатировала девушка.
–Но это мне ни о чем не говорит, Мари. Что он за человек?
–Малообщительный. В университете друзей у него практически не было. Никаких компаний и вечеринок принципиально не посещал. Интрижек не заводил. Времени на учёбу у него было предостаточно, но судя по его скромным успехам…
–Понятно. Но почему именно его послали на стажировку в космический госпиталь? Ведь, насколько я знаю, это привилегия талантливых студентов. У него что, влиятельные родственники?
–Нет. Этот человек с захолустной планетки, и ни денег, ни влияния у его семьи нет. А вот почему он попал на практику в госпиталь – я не знаю. Это ведь не я решаю такие вещи.
–Его могли специально приставить к Лоердалу.
–Приставить? – не поняла Мари. – Как это приставить?
–Как соглядатая. Вызаметили у него необычайную работоспособность?
–Нет. Я крайне мало общалась с этим человеком на территории госпиталя.
–А вот я заметил. Работает он крайне внимательно и на редкость усидчиво.
–И это разве плохо, доктор? – спросила Мари.
–Нет. Но вы просто падали от усталости, когда мы составляли схемы. А он после такого потрясения – работает словно робот. И я заподозрил присутствие у него в голове нейрогенератора. Слышали о таких вещах?
–Да, но это чрезвычайно дорого, и подобные приборы есть только у агентов спецслужб.