Глава 9
Маркус Бернглер
— Не нравится мне эта затея, ой как не нравится.
— Да не ссы ты, чё ты как лох, — Мирон ударил своего друга в плечо. — Всё ровно будет, отвечаю. Дело плёвое.
Прошло не так много времени, как Мирон сводил своего друга к важным людям. О Маркусе уже там немного слышали, так что без особых проблем взяли его в банду. В преступном мире назревали новые разборки, самые крупные за всю историю Крималона.
Не так давно неожиданно для всех относительный баланс сил пошатнулся. Кто-то винил Последнюю Каплю, новичка в глобальной игре, который не подчинялся старшим, а сам диктовал авторитетам свои правила. Сразу же в изменениях стала заинтересована и всякая гниль, предатели, крысы, шакалы, которые тоже начали объединяться, желая попробовать забрать добычу у львов. Да и сами эти львы внезапно начали ругаться между собой. Особенно отношения обострились после утечки информации. Оказывается, кто-то из криминальных авторитетов заказывал своих друзей у Харона. Весь преступный мир сидел как на иголках с тех пор, опасаясь предательств в своих же рядах.
Тем не менее роль Маркуса и Мирона в большой игре была куда меньше. Им поручили простое ограбление. Одному из боссов нужна была информация, поэтому он дал наводку и назначил хороший ценник за каждый гигабайт данных. Без разницы каких, пусть даже на носителях информации будут семейные фотки. Остальное барахло грабители тоже могут оставить себе. Идеальное задание, лучше и придумать сложно. И главное, никаких подводных камней.
— Чует моя задница, что-то не так, Мирон.
— Братан, не дрейф. Мы всё спланировали. СООП до судя доехать не успеет, точно. А сам владелец безобидный старик.
— Убивать мы его не будем.
— Обижаешь, друг. Я же не монстр. Объясним ему как есть, успокоим. Ну, свяжем, если сопротивляться будет. Но убийство явно будет лишним.
— И всё же мы идём в дом со стволами.
— Ну так для образа! Чё ты в самом деле. Чтобы он нас серьёзно воспринимал и не выпендривался. Применять то оружие не обязательно. Сдерживающий фактор, во!
— Ой, ну не по-людски это. Он же в натуре старик. Не могу я, — вновь начал ломаться Маркус
— Правильный ты человек. Всегда удивляюсь как ты можешь себя так вести, несмотря на… На это всё… Один случай с тем парнем, бегунком, чего стоит. — произнёс и улыбнулся Мирон, вспоминая прошлое, но после улыбка резко исчезла с лица. — Но подумай об Эльзе. Ты слишком долго к этому шёл, чтобы отступить. Тебе нужны деньги, Маркус. Выслужимся, поднимемся, я тебе со своей доли процент накину. Купите себе квартирку где-нибудь в центре, учёбу оплатишь. Всё хорошо будет. Хватит думать о несчастных, беззащитных и невинных, подумай об Эльзе. Девочка не заслужила…
Внезапно Мирон резко замолчал, замечая появившуюся тень на лице своего друга. Маркус всегда становился мрачным, когда речь заходила о прошлом, которое ворошить не следовало. И Мирон знал об этом, знал поэтому и сказал.
Сейчас Маркусу нужно быть решительным, если понадобится — жестоким. Слишком часто его волнуют судьбы других, слишком часто он забывает думать в первую очередь о себе, как и подобает в обществе, где они вертятся.
— Да, ты прав. — Кулаки Маркуса сжали, а костяшки побелели. — Извини.
— Брось, мы же друзья, — Мирон легко пихнул в плечо своего напарника, чтобы тот немного расслабился. — Всё будет хорошо, вот увидишь. Чёрная полоса наконец-то кончилась.
Эти слова много значили для Маркуса. Два бандита прошли через многое вместе. Много раз Мирон спасал задницу товарища в перестрелках, не давал откинуться из-за передоза. Маркус в ответ тоже помогал чем мог.
Только вот порой излишне наивная и мягкая натура Маркуса становилась очень серьёзной проблемой. И не только для него, но и для окружающих. Внешнее кольцо Крималона являлось крайне опасным местом, где не было место морали, милосердию и честности. Здесь ты либо становишься циничным, жестоким и сильным, учишься предавать и убивать, либо умираешь от руки тех, кто этому научился.
Маркус умел убивать, спокойно спускал курок в перестрелке. Научился не думать куда попадёт наркота, сколько жизней она унесёт. Научился искать оправдания, чтобы не смотреть в глаза правде. Но всё равно, когда какой-нибудь кусок дерьма начинал рыдать, умолять его не убивать и в наглую прикрывался своей семьёй… Руки в такие моменты начинали дрожать.