– Почему одна? – усмехнулся Кирк. – С пауками. Ей всегда есть с кем поболтать.
Он бодрился, но по голосу было слышно, что охотник напуган. Лодка скользнула в тень острова; легким гребком Кирк направил ее к каменным ступеням. Здесь из воды торчала длинная жердь – Кирк набросил на нее причальный ремень и подтянул каноэ вплотную к берегу.
– Приплыли. Можешь вылезать. Но осторожнее – здесь глубоко.
– А какая она? – спросила Белка, продолжая сидеть в лодке.
Кирк задумался.
– Старая, – сказал он в конце концов. – Очень старая…
Он выбрался из лодки и остановился на нижней ступени каменной лестницы. Посмотрел вверх.
– Ты идешь?
Белка проследила за его взглядом. Лоскутья паутины взметнулись на ветру. А где паутина, там и пауки… Много пауков. Они плетут сети и ждут… Горло пересохло; во рту держался неприятный привкус желчи. Держась за черную жердь, Белка выбралась на берег.
Ступени оказались слишком крутыми и высокими, похоже, делали их не люди и не для людей. Белка поскальзывалась на гладких камнях, приходилось помогать себе руками. На предпоследней ступени Белка увидела мертвую стрекозу длиной с ладонь. Сухое тельце трепыхалось на ветру, будто насекомое пыталось взлететь.
Вблизи ясень оказался еще больше. Его макушка вонзалась прямо в небо, новорожденный месяц запутался среди ветвей и паутины. Корни же, толстые и бугристые, наверняка уходили к самому сердцу земли. В раскроившую дерево трещину могли забраться несколько человек. В разломе сгустились черные тени, будто именно отсюда ночь расползалась по миру.
Пауков Белка заметила не сразу, но, увидев, не смогла сдержать дрожь. Маленькие, с ноготь мизинца, и такие бледные, что казались прозрачными. Но их было много – дерево кишело ими, как кишит червями кусок гнилого мяса. Они сновали по стволу и ветвям, суетились в лоскутьях паутины, нескончаемым потоком выползали из трещины. Некоторые парили в воздухе, повиснув на тонких и длинных нитях.
Паутина всколыхнулась, как от могучего вдоха. Порыв ветра подхватил нескольких пауков и швырнул навстречу гостям. Один из них приземлился Белке на ладонь. Крошечный, она его даже не почувствовала. Зато увидела. Перебирая лапками, паучок побежал от запястья к локтю. Белка вскрикнула и замахала рукой, пытаясь сбросить мерзкую тварь. Кирк схватил ее за плечо.
– Не надо, – зашептал он. – Так она на тебя смотрит…
По его волосам бегали два паучка. Белка боялась подумать, что творится у нее на голове.
– Смотрит? – Белку передернуло.
– Она – Хозяйка Пауков, – ответил Кирк. – Они – ее глаза.
Послышался шелестящий голос:
– Подойди ближе…
Белка не двинулась с места. Голос раздался из трещины в дереве, но Белка не разглядела, что скрывается в густой черноте. Но образ, который вставал перед глазами, не внушал уверенности. Паучиха… Белка представила паука, огромного, как бизон или даже мамонт; на толстых мохнатых лапах блестят кривые когти, с клыков капает черный яд… Кирк подтолкнул ее в спину.
– Ближе… – вновь зашелестел голос. – Не вижу…
Белка сделала еще шаг. Невидимый паучок пробежал по щеке. Белка чуть не прихлопнула его ладонью, но Кирк удержал руку девочки.
– Приветствуем тебя, Хозяйка, – голос охотника прозвучал хрипло.
Из трещины появилась тонкая белая рука… Обычная человеческая рука, а не мохнатая паучья лапа, которую ожидала увидеть Белка.
– А! Это ты, Рататоск, – проговорила Хозяйка Пауков. – Долго ты добиралась.
Она выбралась наружу. Хватаясь за выступы коры, ловко проползла вверх по стволу и устроилась на толстой ветке. Белка уставилась на нее во все глаза.
Очень старая? Белка решила, что перед ней ребенок. Маленькая девочка с длинными светлыми кудряшками, не старше пяти зим от роду. Если не считать прилипшей к телу паутины, одежды на ней не было. Хрупкое тельце, руки-ноги – как тоненькие веточки, на боках выпирают ребра… И только потом Белка поняла, что ошиблась.
У девочки оказалось лицо древней старухи, грубое, сухое и морщинистое. На крючковатом носу красовалась большая бородавка. Глаза глубоко ввалились и были пустыми и белыми, как свежевыпавший снег. От того, как древнее лицо смотрелось на юном теле, мороз пробирал по коже. По телу бегали пауки, но девочка-старуха не обращала на них внимания. Пустой взгляд устремлен далеко, поверх голов Белки и Кирка.
– Прости, что нарушили твое уединение, – начал Кирк.
Хозяйка Пауков рассмеялась.
– Давненько я тебя не видела, Кирк, сын Кеттила. С тех пор, как бежал отсюда, обмочив штаны. А тогда светило солнце… Что вынудило тебя прийти сюда ночью?
– Смерть… Чудовища пришли на земли навси. Туа, лучший охотник, погиб, и кто-то забрал его голову. А Паки пропал…
Хозяйка Пауков вдруг вскочила и повисла на верхней ветке.
– Ты сам все сказал. – Она принялась раскачиваться на руках. Пауки градом посыпались на землю.
– Я должен их найти. – Кирк поднял взгляд. – Без головы дух Туа не найдет дороги в земли предков.
Девочка-старуха подтянулась и уселась на ветку.
– Да ладно, – сказала она. – Туа, что есть голова, что нет – он ей не пользовался.
Хозяйка Пауков визгливо расхохоталась; сорвав с ветки лоскут паутины, она скомкала его и швырнула в Кирка. Комок не пролетел и пары шагов. Старуха принялась подскакивать на месте, рискуя свалиться с дерева. И так же неожиданно она замерла, словно окаменела.
– Он близко, он здесь. – Голос ее изменился, стал глуше и глубже. – Я вижу, как он идет по берегу, ломая тростник… Кровь течет по его рукам, кровь капает с его клыков… Он близко, он скоро…
Хозяйка Пауков подняла руки и свалилась с ветки. Но на землю не упала – в полете ухватилась за другую ветку и легко заскочила вверх.
– Паки-Паки-Паки, – запричитала она. – Ты лежишь на берегу, кровь течет из ран, и тело твое остывает. Он смотрит на тебя…
– Кто? – Кирк шагнул вперед. Старуха подняла руку, широко расставив пальцы.
– Зверь, – сказала она. – Он не помнит, кто он, он забыл… Рататоск его знает.
Старуха указала пальцем на Белку.
– Я? Но я не Ра… Я не Рататоск!
Хозяйка Пауков мерзко захихикала. Двумя руками она потянула себя за уголки рта, изображая улыбку.
– Рата-рата-рататоск! – передразнила она. – Скачет белка по деревьям. Прыг-скок! Белка-белка-белка! Ра-та-тоск!
Она снова не удержалась и упала; и опять успела схватиться за ветку.
– Долго тебе еще скакать, Рататоск. По равнинам Мидгарда и пещерам цвергов, по лесам и городам – смерть шагает по пятам. Долго, долго скакать, прежде чем ты придешь туда, куда должна. Не теряй времени, Рататоск…
– Куда должна?
Вместо ответа Хозяйка Пауков принялась плеваться, кидать в них комьями паутины. Белка отвела взгляд… и закричала от ужаса.
Из трещины в дереве ползли пауки – нескончаемым бурлящим потоком. И совсем уже не крошечные полупрозрачные существа. Пауки размером с фалангу пальца, на длинных и тонких ногах; толстые пауки с блестящими красными брюшками; черные гиганты величиной с кулак; розовые пауки длиной с ладонь со святящимися крестами на спине. Пауки, которых Белка не могла представить даже в самых страшных кошмарах. В трещине ворочался кто-то огромный – мелькнула мохнатая лапа толщиной с человеческую ногу.
Белка дернулась. Ужас выгнал из головы прочие мысли. Но Кирк крепко держал ее, хотя у самого лицо было пепельно-серым и блестело от пота.
– Стой, – прошипел он. – Мы ничего не узнали… Пока она не захочет, они нас не тронут.
Хозяйка Пауков зашлась булькающим смехом.
– Гляжу, ты поумнел, Кирк, сын Кеттила. Набрался храбрости… Так чего ты еще хочешь узнать?
– Где искать Паки, – выдохнул Кирк. – И голову Туа.
Старуха подцепила пальцем длинную серебристую нить. На ее конце висел небольшой паучок, похожий на блестящую черную каплю.
– Плыви вдоль берега, и найдешь, – сказала она, разглядывая, как покачивается паучок. – Но что тебе мертвецы? Зачем искать мертвых, если он ищет живых? Жди, и он сам придет к тебе…