Он надолго замолчал. Вим прикусил щеку. Вот оно, значит, как… Бедняги-викинги наткнулись на Черную Башню и полегли в схватке со Стражем. Смерть не столько героическая, сколько нелепая. Двадцать девять сильных, подготовленных воинов, но против Хихикающего Демона шансов у них не больше, чем у стайки крыс против бультерьера. Удивительно, что хоть кто-то смог выбраться. Зато понятно, каким образом старик оказался в каменном веке. Башня на острове Оук является одной из узловых точек в Круге Времени, и вокруг нее образуются нестабильные линзы, способные переносить даже так далеко в прошлое.
– ?Снорри рассказал, что было в той башне. Огромный тролль… И он смеялся, когда убивал моих друзей, от его смеха кровь стыла в жилах. Но они сражались и умерли как настоящие воины. А я нет… А потом я услышал смех тролля, он шел за мной. И я бежал,
бежал, пока не увидел, то самое окно в воздухе. Не знаю, кто из богов направил меня, но я прыгнул в окно, и все исчезло…
Старик сжал виски ладонями.
– ?Все пропало: и Башня, и наш корабль, и тело Снорри. Я оказался на незнакомом берегу. Там я сделал плот и доверился волнам и ветру. Много дней меня носило море, но даже такая смерть оказалась мне не по чести. Море выплюнуло меня, как дохлую рыбу. Так я попал на земли скерлингов и стал одним из них. Я стал навси… Теперь я умираю от старости. Мои волосы выпадают, руки уже не держат меч, ногти облезли, и их не возьмут даже на Нагльфар… Скажи мне, Вильгельм, как я войду в чертоги Одина?
Вим промолчал. Старик смотрел на него, не моргая. Один глаз у него был зеленым, другой оказался мутным и пустым – старик страдал от катаракты.
Так-так… Вим присмотрелся к здоровому глазу. А знакомый цвет… Если бы второй глаз старика не был слепым, Вим бы поставил на то, что он окажется ярко-голубым. Теперь понятно, почему старик выглядит таким изможденным. Дело в артефакте – вот что высосало его силы и довело до подобного состояния.
Вим поджал губы. А он недооценил викингов. Мало того что один из них ушел от Стража живым, так, похоже, и из Черной Башни тот вышел не с пустыми руками. Интересно, а какой это артефакт? Старик, заметив его взгляд, криво усмехнулся.
– Ты не похож на воина, Вильгельм. Ты слышал мою историю, я же хочу услышать твою. Кто ты? Что привело тебя в эти земли?
– А я и не воин. – Вим развел руками. – Скажем так: я скальд, кажется, это так у вас называлось.
– Скальд? – Старик вздрогнул. – Тот, кто идет за героем и слагает о нем песни?
– Хм… Можно сказать и так. Правда, с пением у меня не очень…
Старик моргнул и вдруг разразился, сухим каркающим смехом. Тело его сложилось пополам, плечи тряслись, руки дрожали. Он едва не свалился со своего укрытого шкурами ложа.
– Скальд? – проговорил он сквозь приступы нервного хохота. – Скальд, который не умеет петь?
– Ну… – Вим смутился. – Зато я умею играть на губной гармошке.
– Сакльд?! – прохрипел старик. Он обратил к Виму лицо. Веки старика дергались. – Пятьдесят лет я молил богов, чтобы они привели ко мне воина. Крепкого и сильного, сразиться с которым будет честью для меня, а вместо этого… Ты хотя бы умеешь держать меч, скальд?
– Приходилось, – признался Вим. – Но я предпочитаю ненасильственные методы.
– Скальд! – Старик его не услышал. – Видимо большего я не заслужил. Значит, будет так…
– Что будет? Вы хотите, чтобы я сложил песню о ваших подвигах? Но…
– Я хочу предложить тебе сделку, скальд. Честную сделку. Я отдам тебе самое дорогое, что есть у меня, – мою дочь…
Аска ойкнула и прикрыла рот ладонью. Старик даже не повернулся.
– Взамен я прошу одного. Сразись со мной в честном бою. До смерти.
– Что?!
– Не бойся, скальд, – усмехнулся старик. – Я стар, и в моих руках нет былой силы. Не знаю, смогу ли я дважды поднять копье… Ты легко победишь меня.
– Погодите! – Вим поднял руки. – Мне вот эта сделка не кажется честной. Ваша дочь, конечно, красавица, но…
– Испугался, скальд? Струсил?
– Да почему «испугался»?! Так нельзя делать!
– Нельзя?! Я должен умереть в бою, с оружием в руках. Иначе, как я попаду в Вальхаллу?
Вим выругался. Довоображался: валькирии, эйнхерии, вечные битвы… А в итоге кто бы мог подумать, что именно так все и будет? Порой желания имеют мерзкое свойство сбываться.
– Ну нет, – замотал головой Вим. – Я на такое пойти не могу. Я не сторонник эвтаназии, даже подобными методами. Просите кого-нибудь из своих скерлингов…
Старик поморщился.
– Никто из навси не может этого сделать. Они – мое племя, и нет чести в битве с сородичем. Пожалуйста, скальд, прошу тебя… Неужто моя дочь не стоит того, чтобы за нее сразиться?
– Стоит, – сказал Вим. – Но не с ее же отцом!
– Я дам тебе свой меч, – сказал старик. – Он старый, но крепкий. Я убил им дракона.
– Причем здесь дракон?! Поймите, то, что вы предлагаете…
– Я прошу о честной смерти, достойной воина!
Старик без сил откинулся на шкуры. Вим прикусил губу – ну как ему еще объяснить?
Неожиданно матушка Ши взвыла. Вим вздрогнул, он успел подзабыть о ее существовании. Старуха пыталась встать – приподнималась и снова падала… Лицо ее перекосила жуткая гримаса.
– Матушка Ши!
Старуха схватила себя за волосы, глаза ее закатились – видны были только белки. По подбородку текла слюна, того и гляди, изо рта пойдет пена. Будто старуха отравилась ядовитыми грибами.
– Он идет! Я слышу его шаги… Он идет через тростник. Он близко!
Она затряслась, как в сильнейшем приступе лихорадки. В кулаке остался клок волос, вырванных с корнем. Старуха снова попыталась встать и свалилась в костер. Резко пахнуло паленой шерстью.
Аска бросилась к матушке Ши и за ноги вытащила ее из огня. Заколотила ладонями по одежде, сбивая угли. На руке старухи алел большой ожог, но та его не замечала. Она глядела на старого викинга.
– Собирай людей, Кеттил, собирай всех своих людей! Ждите! И молите предков, чтобы они нас защитили.
Матушка Ши упала на пол и забилась в припадке.
ГЛАВА 15
НА БЕРЕГУ
– Он его не убивал!
Белка сжалась. Кирк молча смотрел на медведя, склонившегося над мертвым телом. Шерсть на морде зверя влажно блестела, и Кирк знал почему. Кровь… Вся морда медведя была в крови!
Какой же он огромный… Такому зверю ничего не стоит оторвать голову взрослому охотнику. Один удар чудовищной лапы – и все кончено. Да у него когти длиной с ладонь! Если не он, кто еще мог убить Туа? И Паки – ведь это его тело лежит перед медведем… Кирк до боли стиснул кулаки. Все вышло, как сказала Паучиха: он нашел Паки на берегу, а девчонка знала, кто его убил. Белка же говорила, что она из рода Медведя. И она обрадовалась, увидев зверя, – Кирк видел по глазам.
– Вурл его не убивал, – повторила Белка.
Кирк усмехнулся. Значит, не убивал? Но все же как на ладони: и медведь, и кровь на морде, и мертвый Паки. И дурак поймет, что произошло, а Кирк дураком не был.
– Он нашел его недавно, – продолжила Белка. – Он… Он даже не ел мяса. Он просто его нашел.
– Откуда ты знаешь? – Кирк повернулся к девчонке.
Это еще что такое? Глаза Белки изменили цвет. Кирк не заметил, когда это случилось. Но он помнил, что раньше они были зеленовато-болотного цвета. А сейчас один глаз голубой, второй – ярко-зеленый, как весенняя листва. Рот девчонки был приоткрыт, дышала она мелко и часто, захлебываясь воздухом.
Кирк насторожился. Но не испугался – он уже сталкивался с подобным. Так же менял цвет здоровый глаз его отца; обычно светло-серый, иногда он вдруг вспыхивал глубокой зеленью. В такие моменты на лице старого Кеттила появлялось потерянное выражение, будто мыслями он переносился куда-то далеко от тела.
Похожее выражение промелькнуло и на лице Белки. Опустив взгляд, Кирк увидел, что девчонка что-то сжимает в кулаке. Виднелся лишь кожаный шнурок, обмотанный вокруг пальцев.
– Не ел мяса? – Лицо охотника перекосило.
– Да. Тело пахнет кровью, запах привел сюда Вурла. Но еще оно пахнет дымом, а он… Он не стал бы нападать на того, кто пахнет дымом.