— Ты меня полюбишь, — прошептал хрипло Мер-даланн, целуя ее в шею, — ты — слишком редкая возможность поймать мгновение.
И в то мгновение она вдруг подумала: да, полюбит. Наверное, как бы странно это не звучало, уже любит…
Было во всем этом что-то неправильное, иррациональное. Ведь… нельзя так? Нельзя полюбить того, кто тебя купил как вещь и попользовался твоим телом?
…Выходило, что можно.
Тот маленький осколок бывшей Таны, которая оказалась забыта и разбита на тысячи кусочков, уже воспрянул, тянулся к Мер-даланну как тянется росток к солнцу, а ребенок — к матери. От Мер-даланна исходило тепло, необъяснимое, небывалое. То тепло, корого Тана никогда не знала раньше.
Рион
…Полет закончился болезненным падением. Рион охнул невольно, оперся локтями о камень и попытался подняться, но его тут же пинком повалили обратно.
— Лежать, червяк!
Рион прикрыл связанными руками голову — так, на всякий случай — и осторожно огляделся, насколько это позволяла поза.
Он увидел ряд ношеных грязных сапог, а за ними — небо. Похоже, они находились на одном из уступов горного склона. Сапоги окружили его, но близко не лезли, и Рион все-таки поднял голову.
— Лежать! — рявкнули сверху, и сапог пребольно врезался в живот, — ты визар?
— Нет, — быстро прохрипел Рион, понимая, что промедление крайне нежелательно, — я из-за щита. Там, где радуги, — он просто не представлял, как еще объяснить это местным.
— Он врет! Я шел за ним долго, и видел, как этот червяк убил норника! Только визар мог убить норника без оружия!
— У меня было оружие, — возразил Рион, — вы его просто не нашли!
— Только визар мог убить норника, — согласился кто-то сверху, — но, пожалуй, если бы это был визар, то мы бы уже были мертвы. Мертвы еще до того, как притащили его сюда.
— Я не визар, — поспешно повторил Рион, — я вообще не знаю, кто это такие.
— Он выжил после укуса норника, и от раны не осталось и следа, — обличитель настаивал на своем.
«Значит, меня уже осмотрели», — Рион мысленно усмехнулся, — «а я спал в это время».
— Говорят, у визаров вместо глаз — колодцы, полные тьмы, — прозвучало сверху.
— Визары хитры и могут принимать то обличье, которое им удобно!
— Поднимись, — последовал короткий приказ.
Рион, шипя от боли, кое-как встал на ноги и наконец смог оглядеть обладателей сапог.
Их было четверо. Четверо взрослых мужчин, замотанных в тряпье непонятного цвета и шкуры. Рион тут же решил, что двое из тех, что молчали, ему будут неинтересны. Те, кто переговаривались меж собой, наверняка были старшими в этом своеобразном отряде.
— У него обычные глаза, — вдруг сказал тот, кто стоял чуть ближе прочих, — думаю, это не визар. Просто чужестранец. Визар убил бы нас еще там, внизу.
— Даже если и не визар, то все равно чужак. Как мы поведем чужака в шелт? — возразил обладатель черной мохнатой шапки, надвинутой глубоко на лоб.
— Он говорит, что из-за радуг, — заметил первый, — но человек говорит правду только под пытко й.
«Нашел, называется, братьев по разуму», — Рион очень четко осознавал, что пыток ему совершенно не хочется, но пока отмалчивался, слушая.
— Ним, тебе решать, — сказала черная шапка.
— Я говорю вам правду, — старательно глядя в глаза тому, кого назвали Нимом, произнес Рион, — я бежал из-за стены…
— О какой стене ты говоришь, червь? — сердито перебил Ним, — мы не понимаем твои речи.
— О стене из радуг.
— Те, кто приходят оттуда, почти всегда попадают к визарам. Почему же ты здесь?
— Я не знал, кто такие визары, да и сейчас не знаю, — Рион старался, чтобы его голос звучал как можно более убедительно, — мой катер упал в степи, и я подумал, что ближе к горам я смогу найти людей. Я их нашел.
— Это мы тебя нашли, — поправил Черная Шапка, — по-хорошему, тебя следовало бы пытать каленым железом и резать ремни из твоей шкуры, чтобы ты сказал нам всю правду.
— Какой правды вы ждете? Я и без того сказал все, что вам может быть интересно. Если возьмете меня с собой, я наверняка смогу быть вам полезным. Возможно, научу вас чему-нибудь…
— Да чему ты нас можешь научить, червяк? — Ним усмехнуся, — все, что нужно, нам дает Бог Горы. А прочее мы берем сами, у наших добрых соседей.