— И какое будущее ты сможешь нам дать, червяк? — третий старик, до этого времени молча обсасывающий баранью голову, наконец поднял глаза.
— Я хочу убрать стену, — Рион взглянул ему прямо в глаза, и понял, что нужно говорить. Что-нибудь, но только говорить, убеждать, не дать им даже усомниться, — там, за стеной, люди живут куда лучше. Я думаю, что смогу привести вас туда. Вы будете жить в тепле и есть досыта. У вас будут хорошие дома и хорошая одежда.
— Смелые слова, — слепец улыбнулся беззубым ртом, — слова, достойные шелтера и воина. Только вот мы не верим тебе. Еще никто не смог пройти сквозь стену радуг, все сгорали.
— Возможно, они не знали, как…
— А ты, значит, знаешь? — старик с бараньей головой покачал головой, — мы не верим тебе, чужак. Единственное, на что ты можешь сгодиться, это быть нашим рабом. Нам нужны крепкие руки.
— Я не буду вашим рабом, — поражаясь собственному спокойствию, произнес Рион, — я больше не буду ни вашим, ни чьим-либо еще рабом.
— Значит, ты умрешь, — так же спокойно ответили ему, — Ним, ты сам виноват. Незачем тащить чужеземца в шелт. Шелт — священен.
— Значит, умру, — ухмыльнувшись, подтвердил Рион. И в то мгновение он действительно был готов принять смерть как альтернативу рабству. От рабства он бежал из Пангеи, до этого убив госпожу. Перед глазами снова мелькнуло мертвенно-бледное лицо женщины, вымокшие в крови золотистые локоны. И он ни секунды не жалел о содеянном, скорее наоборот — ее вид будил в глубине души мрачное торжество и странное чувство глубокого удовлетворения.
— Мы принесем тебя в жертву Богу Горы, — хихикнул слепец, — наш Бог давно уже не получал от нас пищи и, возможно, поэтому ослаб.
— Естественно. У вас же лишних людей нет, чтобы его кормить — съязвил Рион.
— Все, идите. Ним, накорми его в последний раз. Наш бог получит пищу и будет к нам милостив.
— Нет! Подождите! — Ним внезапно встрепенулся, — зачем вам это? Этот чужестранец может быть нам полезен, и я… ему верю! Возможно, Бог Горы давно мертв, и поэтому от него давно не было никаких знаков!
Вместо ответа старик, отложивший баранью голову, трижды хлопнул в ладоши, а в следующее мгновение Рион ощутил на шее струну удавки. Краем глаза он заметил, что то же нехитрое приспособление наброшено и на шею Ниму. Широкое лицо Нима перекосилось, налилось кровью, и Рион внезапно понял, что этот парень совсем еще молод, и очень, очень напуган.
— Нельзя перечить старейшинам шелта, — было сказано им, — Бог Горы примет вас двоих. А если он мертв, как ты, Ним, говоришь, то вам тогда вообще нечего опасаться за свои никчемные жизни.
— Отпустите, сам пойду, — прохрипел Рион, — мне бежать некуда.
И — как ни странно — давление на шею чуть ослабло.
Рион повернулся к Ниму — в голубых, налитых кровью глазах наездника драконов метался ужас перед неотвратимым.
Рион подмигнул товарищу по несчастью.
— Я хочу увидеть вашего Бога Горы, Ним. А разве тебе не интересно, посмотреть, кто там?
За спиной поперхнулся и закашлялся кто-то из старейшин, но Рион не обернулся. Он спокойно шагнул под своды нерукотворной арки, и чувствовал при этом себя так, словно за спиной отросли крылья. Он был совершенно уверен в том, что Бог, зажигающий светильники, не так уж и страшен.
— Что я наделал, что я наделал, — бепрестанно бормотал Ним, вцепившись руками в волосы. Он сидел, скрючившись, в углу крошечной камеры, куда их заперли — в результате Риону оставалось только стоять напротив. Со своего места он мог видеть розоватые в свете электрических фонарей ярусы пещеры и всклокоченную золотистую макушку Нима. Под потолком их узилища тоже висел старинный светодиодный светильник, и белый свет стекал по гладкой известняковой стенке.
— Что я наделал, — в отчаянии повторил Ним, затем взглянул на Риона почти с ненавистью, — надо было тебя убить… еще там, в степи, когда ты валялся без сознания.
— Что ж не убил, — равнодушно заметил Рион, — теперь уже поздно.
— Почему ты не согласился стать рабом?
— А почему ты вздумал заступиться за меня? Молчал бы себе, и сидел бы сейчас не здесь… а где-нибудь… там.
— Не знаю, — Ним пожал плечами, — мне показалось, что старейшины неправы.
— Тебе не показалось. Три выживших из ума старика действительно не правы, не знают, от чего отказывались.
— Толку-то, — буркнул Ним, — теперь нас убьют.
— Не убьют, а отдадут вашему богу горы, — поправил Рион.
Ним поднял на него покрасневшие глаза — парень успел всплакнуть, сидя в своем углу.