Вот и теперь обычные бойцы явно глядели на эту сдачу в плен, как на завершение утомительной работы. Им ведь заплатят за участие в боевых действиях в любом случае. Вернутся они домой с победой или же их депортируют по окончании войны. Стимула воевать, в общем-то, нет. Будет им уроком на будущее.
- Враг на расстоянии поражения лучевой винтовки, - сообщил мне Быковский.
- Огонь, - скомандовал я, вскидывая карабин.
И тут же затарахтели пулеметы. Почти залпом грохнули легкие орудия - осколочно-фугасные снаряды взорвались в задних рядах шагающих бостонцев, оставляя в них существенные прорехи. С неприятными хлопками в небо устремились мины из малых мортир - их взрывы уносили меньше людей, но падали они намного чаще. И, конечно же, открыли огонь драгуны и ландверьеры.
Так закончился инцидент на Баварии.
Комиссия по разбору Баварского инцидента, как стали официально называть события, в которых мы принимали участия, больше напоминала трибунал. Ведь разбирала-то она как раз в обстоятельствах расстрела сдающихся бостонцев. Сначала пригласили всех офицеров моего полка, потом ландверьеров, работали с ними почти двенадцать часов. Все это время я просидел на жестком стуле в небольшой приемной перед залом, где заседала комиссия. Мимо меня проходили, отдавая честь, другие офицеры, которых вызывали из существенно более удобно оборудованной общей комнаты. Больше я их уже не видел, значит, в зале, где заседает комиссия, есть вторая дверь. Распространенный психологический эффект. Я знал о нем, но менее действенным он от этого не становился. К тому же, так я не мог встретиться с офицерами и узнать у них, о чем, собственно, расспрашивает комиссия, и сделать на основе их ответов какие-то выводы для себя.
Затем пригласили и меня, но только для того, чтобы сообщить, что на сегодня заседание комиссии завершено и продолжено будет завтра в девять утра.
На следующий день я приехал за десять минут до начала заседания, но в приемной меня уже ждал нервозный лейтенант, сообщивший, что меня, как выяснилось, уже "давно ждут". Я ничего не стал говорить ему, только отдал честь и вошел в зал.
Как и вчера, за длинным столом некими призраками сидели люди в парадной военной форме. Судя по цвету, они были из пехотных и драгунских полков, быть может, кто-то из механизированных войск или артиллерии. Я не мог толком разглядеть их из-за приглушенного света ламп, установленных перед каждым из восьми членов комиссии. О лицах и говорить не приходится.
Перед столом был установлен такой же жесткий и неудобный стул, как в приемной, на который меня и пригласили присесть. Представляться мне члены комиссии посчитали излишним, поэтому я ориентировался только по голосам. Да и они звучали очень уж похоже, видимо, без соответствующей аппаратуры не обошлось.
- Вы - капитан Нефедоров Максимилиан Панкратьевич? - задали мне вопрос. Я очень быстро стал представлять себе всю комиссию как единое сообщество, тем более, что толком понять, кто со мной говорит, я просто не мог.
- Так точно, - ответил я.
- Временно исполняете обязанности командира Пятого Вюртембергского драгунского полка?
- Так точно.
- Приняли командование полком и приданными силами ландвера?
- Так точно.
- Незаконно расстреляли сдающиеся войска Соединенных планет?
- Никак нет.
- А как же тогда понимать ваши действия?
- Я предпринимал действия, направленные на отражение атаки противника на наши позиции.
- Вы не получали сообщения из штаба бригады об окончании войны и сдаче в плен вражеских сил?
- Не получал.
- Радист из штаба бригады сообщил, что передал ее в срок, и что она была получена вашим радистом.
- Я не получал никаких сообщений из штаба бригады.
- Вахмистр Быковский сообщил нам, что радист был убит вражеским снайпером.
- Он докладывал мне об этом.
- Шифрограммы при нем обнаружено не было?
- Тело не обыскивали. Возможно, бланк с ней так и остался у него в кармане формы. - Я решил позволить себе сделать предположение.
- Откуда у вас именной револьвер полковника Техасских рейнджеров?
- Я взял его в качестве военного трофея.
- Из этого револьвера был убит радист?
- Никак нет. Вахмистр Быковский еще не принес его мне.
- Вы намерено просили вахмистра Быковского искать этот револьвер?
- Никак нет. Он сделал это по собственной инициативе.
- Бланк шифрограммы не был обнаружен у радиста.
- Возможно, он счел сведения слишком важными и срочными и хотел передать их на словах, прежде чем вручать официальную шифрограмму на бланке.