И еще командир 1-й роты. Майор Штайнметц давно уже бросал странные взгляды на Елену. Я уж и не знал, что думать по этому поводу, пока он не зашел ко мне в блиндаж и недвусмысленно попросил фенриха Шварца выйти.
- Что у вас за секретное дело ко мне, - поинтересовался я, - что даже моему адъютанту не следует знать о нем?
- Потому что разговор пойдет как раз о нем, - ответил майор, присаживаясь на стул, который занимала Елена. - Я не один день наблюдаю за вами, особенно за вашим адъютантом, и пришел к выводу, что это женщина. Более того, вы отлично осведомлены об этом.
- Вот оно что? - протянул я. - Думаю, у вас, майор, уже достаточно набралось фактов, чтобы прижать ими меня к стенке, так что отрицать не стану.
- Господин полковник, - хлопнул ладонями по столу Штайнметц, - это же просто немыслимо! Я знаю, что некоторые офицеры, да что там, многие, многие, офицеры пристраивают своих любовниц в госпитали сестрами милосердия или санитарками. Это, конечно, не лучшая практика, но ее можно понять. А вашему поступку я не могу найти оправдания!
- Его не надо искать, майор, - отрезал я. - Вы поверите мне на слово, что Елена Шварц, скрывающаяся под именем фенриха Шварца, не является моей любовницей?
- Нет, - четко произнес он.
- Я готов отстаивать свое утверждение с оружием в руках, - резко ответил я. - Только с одним условием, дуэль должна быть до смерти. И подлинная причина ее оглашена быть не должна.
- Надеетесь прикончить меня, - буркнул Штайнметц, который не был даже более-менее сносным фехтовальщиком, о чем я узнал из его дела. - Весьма умно с вашей стороны.
- Но я не хотел бы доводить до этого, - честно сказал я. - Вы хороший офицер и терять вас сейчас, когда на фронте твориться неизвестно что, мне совсем не с руки.
- Да что ж вы за человек такой?! - не сдержался майор. - Я понять не могу!
- Я должен скрыть тайну пола Елены Шварц, - объяснил я, - потому что это навлечет позор, во-первых: на весь наш полк; во-вторых: на меня, и мне остается только пулю в лоб себе пустить; в-третьих: на семью Елены. Она родом с патриархального Бадена, вы можете себе представить, майор, что ждет ее дома?
- Слабо, если честно, - пожал плечами несколько успокоившийся Штайнметц. - Я родом с промышленного Гессена, у нас нравы куда проще. Но в общем, думаю, не сладко ей придется. Ну, и ваши резоны, господин полковник, я понимаю. Урон для чести всего полка будет велик. Однако чего не могу уразуметь, так это ваших слов относительно отсутствия, как бы это сказать, любовной связи между вами и Еленой Шварц.
- А что тут непонятного? - пожал плечами я. - Ее - нет. Я не тащил Елену за собой в полк, и Елена пошла в армию не за мной. Наша встреча - случайность, и я, если честно, постоянно гадаю, как бы мне отправить Елену в тыл или в госпиталь, да куда угодно, лишь бы без позора.
- И что вы думаете со всем этим делать? - вздохнул Штайнметц.
- Знать бы еще, - пожал я плечами. - Остается пока искать выход или ждать развития событий. Вас же, майор, прошу держать информацию при себе.
- Конечно, - кивнул Штайнметц, поднимаясь. - Разрешите идти? - козырнул он.
- Идите, - кивнул я, отпуская его.
Стоило ему выйти, как в блиндаж вернулась Елена. Ей, похоже, было очень интересно, о чем же мы тут разговаривали. Тем более, что вряд ли она далеко ушла от блиндажа и слышала особенно громкие крики Штайнметца. Вполне могла понять, что речь шла о ней.
Я поглядел на Елену при свете не особенно яркой лампы, днем и ночью светящей в темноте блиндажа.
- Знаешь, Елена, - тихо сказал я, - почему еще женщинам нечего делать на войне?
- Ну-ка, скажи, - поглядела она на меня.
Я аккуратно, помня о чувствительной коже, провел пальцами по ее щеке.
- Она очень быстро старит, - ответил я. - Мужчину украшают шрамы и морщины, особенно офицера. Даже ранние, солидности прибавляют. А вот женщинам они вовсе ни к чему.
Она смотрела мне в глаза несколько секунд, потом тряхнула головой и отступила на несколько шагов. Но так ничего и не сказала.
Глава 6.
Военные будни потянулись дальше. С каждым днем становилось все холоднее, и почти каждое утро сыпал снег. Временами начинались настоящие метели. Он настолько сильно заметал траншеи, что открыть дверь блиндажа бывало сложно. Дважды ее пришлось даже откапывать, чтобы можно было выйти. То же происходило и в форте и в бункере, что ограничивали позиции нашего полка.
По всей линии фронта начались заболевания. И было даже удивительно, что Елена оставалось здорова. Ведь даже казавшийся железным вахмистр Быковский свалился с жуткой пневмонией и его отправили в госпиталь, не смотря на жаркие возражения.