Мне нечего было ответить ему. Тварь неслась на нас. Вокруг нее образовался целый снежный вихрь, поднятый лапами. Она бежала с умопомрачительной для таких размеров скоростью. Я опустил бинокль, дракончика и без его линз было видно очень хорошо. Даже слишком.
Выстрела, свалившего дракончика, я не услышал за грохотом общей канонады. Орудия и мортиры били уже не с такой частотой, как во время боя с мертвецами, но все же выделить среди них отдельный залп было невозможно. Снаряд врезался в бок дракончика, повалив его на бок, и взорвался. Сила взрыва была такова, что тварь протащило еще несколько метров по снегу. Она так и осталась лежать, исходя черным дымом. Из чудовищной раны на боку торчали ребра. Признаков жизни дракончик не подавал.
- Метко, - произнес я, снова поднимая к глазам бинокль.
Наступление демонов замедлилось. Большая часть паукообразных бронемашин рванули на своих ножках в тыл, ликвидировать атаку наших танков. Их поддерживала тяжелая пехота. А вот танки Братства нанесли намного больший урон демонам. При одном только приземлении они передавили достаточно много их, а теперь дрались в окружении, расстреливая врагов буквально в упор.
Но вот одна за другой танки начали выходить из строя. Наши не могли противостоять такому количеству боевых машин противника. А уж атаку танкистов Братства иначе, как самоубийственной назвать было нельзя.
Машина штабс-капитана Рудовского получила уже достаточно пробоин. Электродвигатель был на последнем издыхании. Из моторного отсека постоянно слышался треск, а внутри танка скапливалось статическое электричество, от которого уже по волосам проскальзывали искорки. Заряжающий погиб, и сейчас тело его болталось где-то под ногами. Рудовский несколько раз наступал на него, но уже перестал обращать на это внимания. И сам он, и механик-водитель были ранены, а тут Рудовскому приходилось еще и вести огонь. Он не имел права умирать, пока есть еще снаряды для орудия.
- Меня сейчас прикончат, штабс-капитан Рудовский, - раздался в наушниках голос младшего командора Павла Калатравы, который Рудовский стал узнавать, не смотря на обезличивающую механистичность его. - Я хотел сказать, что для меня было честью сражаться вместе с вами.
- Для меня это тоже была честь, - ответил Рудовский, загоняя в казенник орудия последний снаряд. - Прощайте, младший командор Павел Калатрава.
Выстрел танковой пушки был на редкость удачен. Снаряд попал точно в сферическую кабину паука, взорвав ее.
Рудовский глянул вниз, на мехвода, яростно орудующего рычагами управления.
- И ты прощай, унтер, - бросил ему штабс-капитан.
Вертолеты расстреляли весь боезапас, и ушли куда-то за горизонт. Вряд ли они вернутся. Танки, действовавшие в тылу и прямо посреди рядов демонов, были уничтожены. Все до единого. Отступать-то им было некуда. Они нанесли серьезный урон демонам, и только после полного уничтожения враг продолжил наступление. Навели порядок в своих рядах и снова двинулись на нас.
Ровно на том же месте, где и мертвецы, демоны легкой пехоты перешли на бег, вскидывая винтовки. Тяжелые пехотинцы отставали от них, похоже, готовясь прикрывать их, а потом уже поддержать атаку. Одновременно погонщики спустили церберов, щелчками кнутов погнали в нашу сторону. Тяжелые пехотинцы, державшие дракончиков, отпустили цепи - и те рванули следом, едва ли не обгоняя чудовищных псов.
Наша артиллерия тут же сосредоточила огонь на дракончиках. Не смотря на скорость перемещения, те были очень уж хорошей мишенью. Да и артиллеристы у нас были не худшие. К тому же, по ним дали залп орудия главного калибра "Бобра". Уж их-то снаряды легко останавливали дракончиков. После взрывов от них оставались только дымящиеся скелеты, а уже бегущих рядом церберов и вовсе разрывало в кровавые ошметки.
Заговорили пулеметы, длинными очередями выкашивая церберов. Но было их слишком мало. А потому, не смотря на все усилия расчетов и стрелков на банкетах, очень скоро твари уже карабкались на бруствер. Лучи их почти не брали, оставляя только черные подпалины на боках, на которые церберы никак не реагировали. И они ворвались в наши траншеи.
А вот эта рукопашная больше всего напоминала Колдхарбор. Только в тесноте траншей. Я выхватил саблю, не особенно полагаясь на карабин со штыком. Рядом со мной встали Елена и майор Штайнметц, тоже с оружием наголо. И адъютант, и заместитель последовали моему примеру, достав себе сабли. Вот только теперь я понимал, что кавалерийское оружие применять в траншеях не слишком удобно. А сам же еще смеялся в душе над берсерками с их длинными мечами и двуручными секирами.