Панголин свернул направо. Здесь в беспорядке стояли бочки и ящики, за которыми можно было легко укрыться. Чуть дальше, он заметил круглое довольно широкое сооружение. Оно возвышалось над землей на метр и походило на огромный колодец. Напротив, возле дверей склада дежурил стражник. «Наверняка спит, прицепившись латами к гвоздю» - подумал Грэм. Над головой солдата болтался фонарь, который освещал часть каменного кольца и двери соседних складов. Панголин приблизился – нет, стражник не спал. Он лениво жевал веточку с единственным листочком на конце, не обращая внимания на проплывающего мимо пленника.
Дальше – высокая стена и главные ворота. Их охраняли снаружи два солдата. Пройти незамеченным мимо них будет невозможно.
Грэм остановился и оглядел весь двор. Единственное место, подходящее для побега было за охраняемым складом возле стражника. Там можно ухватиться за уступ в стене, дотянуться до козырька и взобраться на крышу, но охранник у двери заметит любое движение в этом месте. Если только не отвлечь его или как-то потушить фонарь. Но как?.. А если повезет, то солдат может спать или его попросту не будет…
«Побег? Убежать!»
Видение двора поплыло, закружилось, ускоряясь и замедляясь одновременно. Голову сдавила невидимая сила, мягко сжала и плавно отпустила, когда охотник сосредоточил взгляд на ладонях – двор кружился, словно смерч, но руки оставались на месте и это были его руки: он узнавал каждую черточку, каждую линию. Постепенно все вокруг успокоилось, остановилось и продолжило свой естественный ход.
Грэм облегченно вздохнул. Обдумывать надо после, а сейчас только смотреть.
У открытых дверей казарм копошились хмельные солдаты, плотно облепив массивные столы. По резким движениям, крепким словам и смеху, было ясно – там играют в карты. А игра в карты у солдат равносильна большой битве, затягивающейся до глубокой ночи, а в день выдачи жалования бой может длиться до самого утра.
Среди общего шума в глубине казарм выделялся жужжащий металлический лязг сильно натянутых струн житары, словно там всполошился рой шершней со стальными крыльями. Вибрирующий стальной звук перекрывался резким завыванием горна и сливался с ревом солдат, орущих победные кличи, чаще в один громовой голос, но были слышны и пьяные ляпы, переходящие в веселый смех, заглушаемый новой волной музыки. На мгновение звук затихал, вылетев наружу, и вновь возрождался в глубине гудящего военного улья. Ритм задавал дробящий барабан, похожий на грохот камнепада.
Житара – громоздкий металлический шкаф с натянутыми по всей длине толстыми стальными канатами-струнами. Количество струн не было строго ограничено, но чаще не превышало трех. Высота звука регулировалась передвижным блоком с рукояткой в виде кольца на рельсе, через которое проходила струна. Звук извлекался специальными, железными прутами, но обычно в ход шли мечи и сабли, особенно когда пели солдаты. Житары хорошо приживались в кабаках, борделях и казармах: пиво способно разбудить в любой душе и певца и музыканта.
Грэм направился к странному колодцу и сходу нырнул за бортик – в синюшную бездну. Тьма с невероятной силой начала сдавливать голову, пытаясь расплющить, растворить и слиться в единую сущность. Проявились стены – пришли в движение, уносимые потоком воды, хлынувшим сквозь швы в кладке. Вокруг все закружилось в бурлящем танце и унесло охотника в черную трубу водоворота.
Грэм провалился в обычный сон и когда понял это, было уже поздно восстанавливать прежнюю осознанность. Не имея больше ни малейшего контроля над происходящим, он отдался воле потока и вскоре совсем забылся в вечно меняющемся иллюзорном мире.
Стук колес нагруженной телеги… Запах земли и сена… Загорелая шея отца…
Образы сменяли друг друга, не давая зацепиться за них.
Светлое улыбающееся лицо молодой женщины – она смотрит через плечо… Мама… Они играют в «слова»… Смех… Резкий толчок телеги… Отвалившееся колесо… Удаляющийся обоз… «Мы вас догоним. Езжайте» - хриплый крик отца…
Грэм развернулся к нему и хотел закричать, но не смог… Дикий рев людоеда… Испуганное лицо матери… Огромная клыкастая пасть и абсолютно белые, редкие волосы на квадратной голове великана… Крик отца: «Бегите!..» Глухие удары человеческих тел об утрамбованную землю дороги… Мелькающие деревья, бьющие по лицу ветки… Широкая бугристая спина гиганта… Два раскачивающихся в такт шагов изуродованных тела с вывернутыми руками на его плечах… Глаза застилает мутная пелена и скулящая боль врезается в основание челюсти…