– Разве это ни о чем не говорит? – повторила свой вопрос Кристин, но потом добавила: – Правда, в последнее время он уже не играет с золотом так часто, как прежде. Теперь он увлекся головоломками.
Я снова посмотрел на нее удивленно, но поразили меня не слова, которых я поначалу даже не понял, а ее голос и напряженное выражение лица. Стало ясно, что события в Эркани довели бедную девушку до крайности, но ей трудно это выразить
– Головоломками? – переспросил я, ломая голову над сказанным ею.
– Дядя заказал из Эдинбурга множество вещей, и это еще один расход, который представляется мне странным. Провизии закупил в таких количествах, словно собирается выдержать в Эркани долгую осаду. И еще разные дорогие штуки, которых я никогда прежде не видела! Да, и в придачу целый ящик книг.
– Но ведь лорд всегда много читал, не так ли, Кристин?
– Да, но ему ни разу не приходилось покупать книги! А эти так и вообще никогда не вызывали его интереса. Они на медицинские темы. И у себя в башне он теперь читает их по ночам одну за другой.
На минуту мне показалось, что я узрел в этом свет истины. Быть может, Гатри действительно постепенно сходил с ума, как думала Кристин, и чего не исключал эксперт с Харли-стрит. Чувствуя, как это с ним происходит, он начал в книгах искать симптомы своего заболевания и способы излечения. Разве не правдоподобно?
– Скажи мне, Кристин, – спросил я как можно осторожнее, – эти книги о строении человеческого мозга?
Она прекрасно поняла, к чему я клоню, но в ответ лишь покачала головой.
– Те, что попали мне на глаза, не имели к этому никакого отношения. Одна называлась «Основы медицины», и написал ее некто Ослер. А еще был учебник по радиологии Флиндерса и пособие по сердечным недугам Ричардса… – Она оборвала свой рассказ, нахмурилась, и я понял, что ей не очень-то по душе сообщать излишние подробности о жизни в большом замке.
Что до меня, то я никак не мог в таком случае объяснить новое увлечение Гатри и потому решил сменить тему:
– А какие он купил головоломки, Кристин?
– Это картины, которые надо собрать из множества разрозненных фрагментов. Вы должны знать о них. Мне кажется, он выписал их очень дешево по каталогу. В основном это выразительные батальные сцены, мистер Белл. Ты можешь часами гадать, куда пристроить голову немецкого солдата, а потом обнаруживаешь, что ее оторвало взрывом, и кусочек картона надо вставить в самый верхний угол слева. Это называется «Битва на Марне», а дяде очень нравится, когда я ему помогаю. Так что я теперь многое знаю об устройстве танка, ручной гранаты, знакома с историей гибели «Лузитании». Вероятно, дядя решил таким образом завершить мое образование.
И хотя в голосе Кристин звучали шутливые нотки, я тем не менее отчетливо уловил в нем горечь, которой не замечал прежде.
– Что ж, – заметил я, – занятие достаточно пустое, но, по-моему, вполне безвредное. С чего же ты так обеспокоена?
Кристин тряхнула шелковистыми волосами с нетерпеливым возмущением моей непонятливостью.
– Но ведь головоломки пришли на смену увлечению золотом! – сказала она. – Разве вы не понимаете, о чем это свидетельствует?
Несколько секунд я лишь смотрел на нее взглядом филина, а потом начал что-то понимать. Ведь я же сам только что пришел к выводу, что золото служило для Гатри неким символом, исполненным глубокого смысла.
Однако мысли Кристин уже приняли иное направление.
– Мистер Белл, – спросила она, – почему от нас ушла маленькая Айза Мердок? Об этом тоже наверняка ходят слухи.
Этого вопроса я опасался с самого начала. У Кристин хватало других причин для тревоги, чтобы еще добавилось волнение по поводу Таммаса, а ведь она ничего не знала о том, как он пытался напасть на Айзу. И все же мне показалось правильным предостеречь ее. Однако она выслушала меня совершенно спокойно и лишь поинтересовалась:
– Но ведь причиной ее ухода был не только Таммас, верно?
– Да, лишь отчасти. А потом ей пришлось спрятаться на замковой галерее, где она слышала, как ваш дядя бормочет свои стихи и очень странно разговаривает сам с собой. Это напугало ее гораздо сильнее. Но теперь ответьте мне на вопрос, Кристин. Вы когда-нибудь слышали, чтобы ваш дядя общался с людьми по фамилии Кеннеди или Хендерсон?
Настала ее очередь уставиться на меня совиным взглядом, но продлилось это лишь мгновение. А потом она рассмеялась так звонко, так искренне, что мне было радостно слышать столь чистый смех.