Поверь, Диана, в этот момент я готов предпринять поистине героические усилия, дабы осуществить свой план.
Любящий тебя
Ноэл.
Ночь в канун Рождества
Увы, ничего не вышло. Я в бешенстве, но снежная буря усилилась и удерживает меня, как полярного исследователя, которому остался день пути до цели. Причем ближайший городок – Кинкейг – находится как раз на расстоянии одного антарктического марш-броска. До него миль девять, не больше, но погодные условия делают затею безнадежной. Столбики, которыми помечен ведущий туда проселок, хорошо заметные при обычном снегопаде, теперь полностью скрылись из вида. Причем снег продолжает валить при порывах ветра, окутывающих тебя непроницаемой белой пеленой, стоит лишь выйти за порог. С каждым часом сугробы становятся все глубже и, понятное дело, все опаснее для передвижения. Даже наш неутомимый Таммас, чьи странности оказались на поверку обыкновенным слабоумием (отличный итог для перечисления прелестей замка Эркани!), не решается сейчас бороться со стихией. А потому мне приходится смириться с тем, о, Диана, свет очей моих, чья красота затмевает солнце, луну и все звезды, вместе взятые, что тебе придется провести это Рождество одной – в неведении, в тревоге и в злости на меня. Нет ничего хуже, чем оказаться в плену совсем рядом с цивилизацией. Но выбраться отсюда без большого ущерба для здоровья совершенно невозможно. И ведь я не сломал ногу. Я вообще ничего не сломал, если не считать маленькой машины, принадлежащей милой молодой женщине. И не угодил в тюрьму за это. Случилось нечто гораздо более глупое: я умудрился застрять в дыре, находящейся в каких-то девяти милях от ближайшего телефона. И всему виной омерзительная погода!
И мне скучно. После напряженной работы ума в ночные часы наступил предсказуемый спад активности, а мистерия Эркани начала блекнуть, как и следовало ожидать, при свете наступившего нового дня. Хозяин замка совершенно необходим, чтобы питать мое воображение, но сегодня его не видно. Как воспитанный человек, он лишь передал извинения и сообщил, что неважно себя чувствует. Возможно, икра не пошла на пользу его желудку, поскольку мне все еще трудно поверить, что она составляет ежедневную и привычную часть рациона в Эркани. Понимаешь, это действительно был загадочный ужин. Нет, ничего общего с Тайной вечерей. Но вспомни историю о блудном сыне[29], и тогда тушеный кролик в Эркани послужит аналогом откормленного теленка. Но кто же блудный сын? Ты спросишь, разве Сибила не могла являться блудной троюродной сестрой, седьмой водой на киселе? Нет, разумеется. Тогда, вероятно, честь оказали любимому внучатому племяннику жалкого неудачника Горацио? Ответ, естественно, тоже отрицательный.
Мы с Сибилой были полностью предоставлены самим себе. Кристин садилась во главе стола во время двух трапез, куда более скромных, но затем тоже исчезала, смутно ссылаясь на неотложные дела. После завтрака она лишь пригласила нас подняться на своего рода длинную галерею, где полно портретов давно почивших Гатри, но еще больше мертворожденных богословских трактатов, и с почти откровенной издевкой предложила выбрать себе книги по вкусу. После обеда она зазвала нас в бильярдную, сняв пыльное покрывало со стола, за которым, похоже, еще Ной коротал часы долгого плавания, и спросила: «А верно ли, что все американки обожают эту игру?» Причем свою роль она исполнила весело и лукаво. Дьявол или ангел вселился сегодня в Кристин, но она сумела преодолеть свои страхи (при условии, что те изначально не стали плодом моей фантазии). Но красивой оставалась по-прежнему.