Дверь закрылась снова.
Бесс Харкнесс сидела неподвижно, судорожно стиснув руки. Из глаз ее наконец потекли давно собирающиеся хлынуть слезы, заливая стекла очков.
— Почему меня никто не понимает? — всхлипывала она. — Никто не может понять, что я просто очень любила Марджери, ничего не рассчитывая от нее получить. Я знаю, что мало чего достигла в этом мире. Все, что у меня было, — это Марджери. А теперь ее нет! Что же мне делать?
Какое-то время все молчали.
Доктор Фелл был по-настоящему тронут. С трудом поднявшись и тяжело дыша, он окинул взглядом стены с портретами кинозвезд, напоминающие о том периоде, когда «Маска» была кинотеатром, стальной шкаф с картотекой, маленькую пустую этажерку для книг, потом запустил пальцы в шевелюру, потянул себя за ус и сердито посмотрел на лейтенанта Спинелли.
— Имейте терпение, мадам, — проговорил он. — Она будет отомщена.
Глава 11 ПОЗДНО НОЧЬЮ
— Сюда, — позвал лейтенант Спинелли. — Следуйте за мной!
— Хоть это и не имеет ни малейшего значения, но куда мы идем? — осведомился доктор Фелл. — Вам остается только прошипеть «Тс-с!» и встать на цыпочки!
— Следуйте за мной и увидите сами. Последний пусть повернет выключатель у двери.
Три сыщика вновь остались одни. Шофер знаменитого «роллс-ройса», весь вечер заправляющийся пивом в таверне «Одинокое дерево», но оставшийся трезвым и работоспособным, доставил мисс Харкнесс в мрачные апартаменты отеля в Уайт-Плейнс. Двух полисменов также отпустили до утра.
Двигаясь гуськом, словно опереточные заговорщики, — сначала лейтенант Спинелли, затем доктор Фелл и в арьергарде Филип Нокс, — они покинули кабинет, когда часы на церкви пробили два. Лейтенант чиркнул спичкой, освещая ступеньки, ведущие вниз в фойе. Посреди фойе он остановился, сверкнул белозубой улыбкой на смуглом лице и протянул зажигалку Ноксу:
— Подождите минутку. Хочу прочитать вам кое-что из моей книжечки. Подержите эту штуку, ладно?
— Ладно, — согласился Нокс, принимая зажигалку. — Но не будет ли проще включить свет?
— Нет-нет, нам через минуту понадобится выключать его снова. Я обещал мистеру Лафаржу не расходовать электроэнергию, но это было давно, и я не уверен, что выполнил обещание. Держите зажигалку повыше!
Нокс повиновался.
— Это насчет людей на сцене и за кулисами. — Спинелли раскрыл книжку. — Хочу прочитать вам список тех, кто имеет железное алиби и не может быть убийцей. Это список действующих лиц…
— Кстати, о действующих лицах, — перебил лейтенанта доктор Фелл. — Могу я задать один вопрос?
— Валяйте, маэстро!
— Есть одно лицо, которое должно весьма рельефно маячить на нашем горизонте. Духовно оно здесь присутствует. Тем не менее даже увядшая фиалка не бывает столь незаметной — мы не видели его и не слышали о нем ни единого слова. Разумеется, я имею в виду Лоренса Портера, которого считают укравшим драгоценности, лежащие у вас в кармане. Вы даже не допрашивали этого молодого человека — по крайней мере, насколько мне известно. Вам хоть удалось его поймать? Или его отпустили вместе с остальными свидетелями?
— Нет, он заперт в полном одиночестве в подвале — единственном месте, которое для этого подходит, — а ключ хранится у меня. Я допросил этого жиголо, прежде чем занялся прочими свидетелями. Но мне лучше сразу предупредить вас кое о чем.
— Да?
— У нас нет возможности обвинить его в убийстве — у него алиби размером с целый дом. Если он будет отпираться, то нам даже не удастся пришить ему кражу, так как единственный свидетель мертв.
— Вы не возражаете сообщить нам, что он делал вечером? Хотя бы то, что он об этом сказал?
— О'кей! В начале репетиции я его засек, но он, по-видимому, скрылся за кулисами. Потом Портер все время к кому-нибудь приставал, постоянно находясь на виду. А в начале третьего акта затащил двух женщин в «зеленую комнату»…
— Затащил? — воскликнул Нокс. — Каких женщин?
— Нет-нет, это не то, что вы думаете. Две женщины — это старая дама Кейт Хэмилтон, которая играет Кормилицу, и та, которая играет леди Капулетти, — не помню ее фамилию, но она у меня записана.
Портер соблазнил их игрой в крап. Обе женщины играли этим вечером и раньше. Кормилица не появляется в третьем акте до второй сцены, а леди Капулетти — до самого конца первой сцены, которая очень длинная, так как в ней происходят все поединки.
Леди Капулетти нагрела партнеров почти на двадцать баксов. В конце первой сцены она бросила кости и побежала на сцену. Но к этому времени Марджери Вейн уже была мертва. После этого Кормилица вытянула у Портера еще несколько долларов. Они все еще играли, когда репетицию остановили. В результате Портер обзавелся алиби, которое могло бы обелить самого Капоне.[96] Следовательно…