Нокс поднялся со стула:
— При всем моем уважении к Джону Ричбеллу я должен поспешить в «Одинокое дерево».
— Пожалуй, я пойду с вами, — предложил лейтенант Спинелли.
— Эта идея кажется мне неплохой, — промолвил доктор Фелл.
— Что касается меня, — заявил Бэрри Планкетт, — то я, как обычно, бегу за моей феей. Что со мной делает эта маленькая шлюшка!
— Не знаю, что означают ваши ирландские штучки, — проворчал лейтенант, — но на всякий случай постараюсь не упустить их из виду… Что за спешка, мистер Нокс?
— Если я говорю, что должен спешить, значит, так оно и есть.
Нокс выбежал на улицу. Он бы помчался через дорогу, несмотря на оживленное движение транспорта, если бы Спинелли не крикнул ему вслед, убеждая пройти немного на запад и воспользоваться официальным переходом. Миновав перекресток с Элм-стрит, Нокс устремился в центральный коридор таверны. Метрдотель ресторана, крючконосый молодой человек в смокинге, шагнул ему навстречу.
— Моя фамилия Нокс. У вас для меня сообщение от моей жены?
— А у вас есть какое-нибудь удостоверение, сэр?
— К чему эти формальности? Что она передала?
— Вы не можете себе представить, — простонал метрдотель, — как нам достается на этой работе по самым незначительным поводам! Пожалуйста, сэр, покажите удостоверение.
— Вот мои водительские права — они подойдут?
— У вашей жены есть английский акцент?
— Должен быть, раз она англичанка. Так что же она передала?
— Миссис Нокс звонила в половине шестого. Она передала извинения за то, что вынуждена задержаться, и сказала, чтобы вы обедали без нее. Обед в шесть — хотите что-нибудь заказать?
— Откровенно говоря, я не голоден. — Нокс повернулся к подошедшим следом лейтенанту Спинелли и доктору Феллу. — Разве только что-нибудь выпить?
— Эта идея, — заметил доктор Фелл, направляясь к бару на противоположной стороне коридора, — заслуживает всяческой похвалы.
Передний бар был убран и начищен до блеска. Штору на окне, в которое выбросили друга мэра Дженкинса, починили или заменили вовсе. Подойдя к стойке, они увидели свое отражение в висящем за ней зеркале. Толстый бармен лениво двинулся к ним.
— И такой тупица будет нас обслуживать! — вздохнул доктор Фелл. — Что вам заказать, друг мой?
— Как всегда, пиво, — ответил Нокс.
— А вам, лейтенант?
— Вообще-то мне не положено ничего — я на службе. Но пиво подойдет.
— Ну, тогда мне тоже пиво, — решил доктор Фелл.
Бармен, подавая пиво, стал почти любезным.
— Здравствуйте, лейтенант! Похоже, будет дождь, верно?
— Привет, Стив. Трудно сказать. Не возражаешь, если я воспользуюсь твоим телефоном?
— Конечно, лейтенант! Звоните!
Телефон находился в дальнем конце стойки. Лейтенант Спинелли снял трубку, набрал номер, поговорил обычным чревовещательным способом и вернулся к остальным. Не успели они поднять кружки, как дверь распахнулась и ворвался Бэрри Планкетт.
— Теперь пропала Энн! — воскликнул он. — Исчезла прямо с тротуара в шесть вечера! Если только в старом Ричбелле не завелись колдуны, то могло произойти лишь одно…
— А именно, молодой человек?
— Лейтенант, вы видели автобус номер восемь, который проехал по Ричбелл-авеню на восток как раз перед тем, как я вышел из другой пивной? Этот маршрут начинается в Мамаронеке и следует через Ричбелл в Харрисон и Рай, останавливаясь только у парка «Страна чудес». Мне говорили, что парк открывают сегодня. Не представляю себе, за каким чертом Энн могло понадобиться туда идти, но так же не понимаю, зачем ей ехать в Харрисон или Рай. Если только нас всех не околдовали…
— Спокойно, сэр! — прервал его доктор Фелл. — Держите себя в руках. Что будете пить?
— Перед спектаклем? Ничего, о мудрец!
— Совсем ничего?
— Хоть несколько галлонов после того, как занавес опустится, и ни наперстка до того! Чтобы испортить целую сцену и даже весь спектакль, не нужно быть пьяным — достаточно нескольких капель. — Выглянув в окно, Бэрри воскликнул: — Кого я вижу! Кто приближается к вместилищу порока, где квакеры устроили беспорядки и едва не кастрировали мэра? И какая же тяжесть, папаша Джад, — добавил он чуть позже, — лежит сегодня на вашем благородном сердце?
Джадсон Лафарж вытер лоб носовым платком.
— Это сущий ад, Барри! Некоторые люди — не помню, как их называют, — говорят, будто мы возвращены в эту жизнь, чтобы испытать страдания за все грязные делишки, которые натворили в предыдущей. Если так, то в прошлой жизни я, вероятно, был самым вонючим сукиным сыном, какого можно себе представить! Знаешь что?