— Потому что, — ответил доктор Фелл, — это единственный способ, которым данное преступление вообще могло быть совершено.
Глава 12
ПРЕМЬЕРА
Еще один день и вечер канули в вечность.
В понедельник, 19 апреля, луна сияла над Ричбеллом на безоблачном небе. Однако атмосферу в городе никак нельзя было назвать безоблачной. Поезд, отошедший от Гранд-Сентрал в 21.25, прибыл в Ричбелл в четверть одиннадцатого. Филип и Джуди Нокс были единственными пассажирами, сошедшими на платформу.
— Кто-то говорил мне, — испуганно проговорила Джуди, — что не помнит такой сенсации со времен убийства Дот Кинг в 20-х годах. Кто такая была эта Дот Кинг?
— Я плохо помню детали. Но будем надеяться, что дух Марджери Вейн не слышит нас. Ей бы не понравилось, что ее упоминают рядом с проститутками, пусть даже высшего класса.
— А в этой истории не участвовала проститутка по имени Лиззи Борден?[103]
— Лиззи Борден не была проституткой — это совсем другое дело. Тогда всех интересовал вопрос, — продолжал Нокс, пока они спускались по лестнице, — брала она топор или нет. Но это не важно… Должно же быть здесь хоть одно такси!
У тротуара стоял «понтиак» с надписью «Лучшие такси».
— На таком мы возвращались в Нью-Йорк прошлой ночью, — пробормотала Джуди. — Потратили кучу денег!
Толстый пожилой водитель без пиджака, так как весенний вечер был теплым, высунул голову из окошка и обратился к Ноксу:
— Куда ехать?
— В Бродлонс — дом судьи Каннингема на Лоун-Три-роуд. Знаете, где это?
— Возле парка с аттракционами, верно?
— Я жил в этих местах, но плохо ориентируюсь. Разве там есть парк с аттракционами?
— Да — он называется «Страна чудес». Парк был закрыт на зимний сезон и открывается завтра — за день до Всемирной выставки. Не хотите съездить туда?
— Нет, нам нужно к судье Каннингему. Но по пути остановитесь ненадолго у театра «Маска».
— У театра «Маска»?! — воскликнул шофер, когда они садились в кабину. — Ну, туда сегодня не протолкнуться!
— Неужели кто-то пришел на премьеру?
— Кто-то! Да я ни разу не видел такой толпы в этом городе с тех пор, как через него проезжал генерал Эйзенхауэр[104] в 52-м году! В таверне тоже полно народу. Репортеры, фотографы — как на большой кинопремьере.
Все это получило подтверждение через минуту. Над Ричбелл-авеню светилась надпись:
Тротуар под навесом был захламлен мусором. Пока Джуди ходила в аптеку, Нокс зашел в театр. Вестибюль теперь украшали фотографии Энн Уинфилд, Бэрри Планкетта и Кейт Хэмилтон. Конни Лафарж, румяная и похорошевшая в черном вечернем платье с блестками, ожидала Нокса в залитом мягким светом фойе.
— Мне передали, что ты звонил, Фил. Судья Каннингем пригласил тебя и Джуди к обеду?
— Да. Он был не в силах смотреть спектакль, и мы с Джуди чувствовали то же самое. Судья также пригласил доктора Фелла и мистера Гуляка, но мистер Гулик не смог приехать. Боюсь, что мы тоже опоздали к обеду — Джуди в последний момент задержали в офисе. Но судья настаивал, чтобы мы пришли так или иначе.
— Ты имеешь в виду, что вы не успели поесть?
— Мы съели мясо с устрицами на Гранд-Сентрал. У вас как будто все идет хорошо?
— Вроде бы все обещает большой успех, несмотря на репортерскую трескотню об убийстве. Впервые за несколько месяцев Джад почти счастлив. Вы не должны считать его ворчуном — просто у него было много забот и он боялся провала. Но…
— Да, Конни?
— Занавес подняли ровно в половине девятого. Первый акт прошел с огромным успехом — сейчас идет второй. Энн Уинфилд играет лучше, чем ожидали, а Бэрри Планкетт в роли Ромео…
— В какой роли?!
— Разве вы не слышали? В последнюю минуту он поменял роли по просьбе Энн. Конечно, его язык, да и сам Бэрри совершенно ужасны, но по его игре никогда не скажешь, что он в действительности думает о Ромео.
— Это не слишком вежливо по отношению к молодому Ферраре.
— Молодые актеры так хорошо знают роли друг друга, что могут поменяться ими когда угодно. Тони не возражал. Кроме того, ему предоставится возможность блеснуть в роли Дика Даджена в следующем спектакле — «Ученик дьявола». Они ведь будут ставить и его, и «Круг», и все пьесы, с которыми потерпела неудачу прежняя труппа.
— Значит, не было никаких неприятных инцидентов?
— Абсолютно никаких. Дирижеру стало дурно за десять минут до увертюры, но Бэрри вылил на него ведро воды, и теперь с ним все в порядке. Вот разве только…
— Да?
— Ну… — Конни глубоко вздохнула и махнула украшенной кольцами рукой. — Если все пройдет так хорошо, как ожидают, — критики тоже здесь, — то Бэрри Планкетт устроит вечеринку в таверне «Одинокое дерево». Надеюсь, вы с Джуди тоже придете?
— С удовольствием, Конни.
— Я уверена, что все будет отлично. Правда, меня беспокоит Джад — он слишком счастлив, и это мне не нравится. К тому же здесь Сэм Дженкинс, мэр Ричбелла, с парой друзей из Гарварда,[105] а на этих вечеринках всякое бывает…
— Слушай, Конни, что именно тебя тревожит?
— Только одно. Когда перед репетицией Джуди сказала, что вы с ней женаты почти двадцать семь лет, я не знала, что около двадцати из них вы жили порознь. Прости, если я ляпнула что-нибудь не то… Может, теперь вы снова будете вместе?
— Не знаю, Конни. Я как раз сейчас над этим размышляю. Ну, пока — возможно, увидимся позже.
Через открытую дверь в вестибюль Нокс заметил, как Джуди вышла из аптеки и положила что-то в сумочку. Он подошел к ней, они снова сели в машину и поехали на восток по Ричбелл-авеню.
Сидя с правой стороны, Джуди, необычайно привлекательная в шелковом коричневом платье, внимательно слушала рассказ Нокса.
— Несомненно, — промолвила она, — мистер Планкетт с его изысканным юмором вполне соответствует своей актерской репутации. Что до остального, то это чисто эгоистичное желание прибрать к рукам лучшие роли.
— Ну, он ведь звезда. К тому же это Энн Уинфилд упросила его играть Ромео.
— После того что он говорил о бедной девушке, я не могу понять, как она его терпит. Планкетт немногим лучше тебя. Вы оба любите злословить. Вспомни, что ты говорил про меня!
— Судя по фактам, которыми я располагаю, я не могу утверждать, чтобы ты стаскивала брюки с кого-нибудь, кроме меня!
— До чего же ты вульгарен — просто слушать тошно!
— Если я попрошу тебя сделать это снова, ты в очередной раз не дашь мне по физиономии?
— Еще как дам! И не вздумай снова меня щипать! Я знаю, что тебе этого хочется, но больше у тебя не будет шансов.
— Честное слово, никаких щипков! И вообще, давай сменим тему. Хочешь сигарету?
— Нет. Ты отлично знаешь, что я не курю!
— Конечно, ты не заядлая курильщица, но ведь ты курила, когда вчера мы ехали в поезде с судьей Каннингемом. Сейчас мы как раз едем к судье, так что он может подтвердить…
— Не понимаю, о чем ты!
— Прошлой ночью, в половине третьего, когда доктора Фелла повезли в Уайт-Плейнс в полицейской машине, а мы с тобой сели в такси, чтобы отвезти тебя домой на Восточную Тридцать шестую улицу, я снова предложил тебе сигарету и с таким же успехом мог бы предложить даже гашиш или опиум. За это время ты присоединилась к движению против курения, Джуди? Кто-то прочитал тебе страшные истории о раке легких?
— Прекрати изводить меня! Больше я не стану этого терпеть!
— Ладно, давай помолчим. Следующий перекресток будет у Лоун-Три-роуд, а оттуда недалеко до дома судьи.
Дом судьи Каннингема, ранее принадлежавший Эдаму Кейли, представлял собой квадратное здание из темно-красного кирпича с серыми колоннами, выходящее фасадом на широкие лужайки, которым оно было обязано своим названием.[106] Лунный свет серебрил окна.
103
Борден, Лиззи (1860–1927) была обвинена в убийстве топором своих отца и мачехи в 1892 г. в Фолл-Ривер, штат Массачусетс, и оправдана за недостатком улик.
104
Эйзенхауэр, Дуайт Дейвид (1890–1969) — американский государственный и военный деятель. В 1943–1945 гг. Верховный главнокомандующий войсками союзников в Западной Европе; в 1950–1952 гг. Верховный главнокомандующий вооруженными силами НАТО; В 1953–1961 гг. 34-й президент США.