К тому моменту, как последний концерт тура завершился, зал покинула примерно четверть зрителей. Другая четверть, похоже, досидела до конца только для того, чтобы не пропадали деньги, потраченные на билет. В финале последнего концерта Дилан, по воспоминаниям Робертсона, «выглядел как [боксер] Джейк Ламотта[17]. Он продержался пятнадцать тяжких раундов, но сумел устоять на ногах»[71].
Тот факт, что Дилан сумел дотянуть до конца гастролей, многим казался чудом. Комментируя финальный концерт тура, Daily Telegraph замечала, что Дилан «начинает демонстрировать признаки человека, которому все равно, коммуницирует он или нет». Другой очевидец, который наблюдал Дилана на вечеринке после концерта, сообщал: «Дилан заметно дрожал. Я мог бы догадаться, что это было истощение и изрядная порция веществ. Он был в полном отрыве от реальности, между ним и любым видом человеческой активности была зияющая пропасть»[72].
Завершив гастроли, Дилан на два месяца пропал из поля зрения журналистов и поклонников, а затем внезапно снова оказался на первых полосах. Это произошло 29 июля, после того как Дилан, проведя без сна трое суток, не справился с управлением своего нового мотоцикла и сломал шею – в прямом смысле слова. Когда он же он, наконец, пришел в себя и вернулся в музыку, перед публикой предстал совершенно иной музыкант – спокойный и умиротворенный; подобно Льву Толстому припавший к семье, покою, сельским корням и снова взявший в руки акустическую гитару. Вместе со своими друзьями из The Hawks, переименовавшимися теперь в The Band, он начал совершенно иной этап в своей творческой биографии и в популярной музыке. На этом фоне «электрический» период Дилана, занявший в его концертной биографии короткие, но насыщенные девять месяцев, казался событием из совершенно иной эпохи, невероятным, практически легендарным эпосом, сохранившимся в народной памяти, фантастических историях и неофициальных записях, циркулировавших среди меломанов.
Эпилог
С позиции современного дня весь скандал, развернувшийся вокруг Дилана и электрогитары, может показаться дутым или просто смешным – подумаешь, ну, начал музыкант выступать «в электричестве», чего тут такого? Других новостей у них там не было, что ли? Однако любое событие следует вписывать в контекст. Получилось так, что впервые в истории популярной музыки значимый исполнитель настолько радикально изменил свой жанр. Важно подчеркнуть: Дилан был не просто «популярным» исполнителем, он был «властителем дум». Неудивительно, что реакция публики не заставила себя ждать. Дилан ощутил на себе простую истину: от любви до ненависти один шаг. И уж ненависти, как мы могли видеть, Боб получил сполна. Тот факт, что сегодня подобную бурю вокруг музыки (именно вокруг музыки, а не вокруг личной жизни музыканта) представить трудно, может говорить лишь о том, насколько изменилась с тех пор роль и значимость музыки в жизни общества.
Надо отдать должное Дилану: он выстоял. В истории его «электрического похода» впечатляет то, с каким упорством Боб держался за свою новую программу, не делая ни одного шага назад ради того, чтобы хоть немного подыграть массовому зрителю. Такое поведение можно назвать неслыханной дерзостью даже сегодня, когда любой рок-концерт в обязательном порядке заканчивается дружным исполнением старых, всенародно любимых хитов. Дилан рисковал всей своей карьерой – он легко мог потерять старых зрителей и не привлечь новых. Важно отметить и другую деталь: многочисленные свидетельства того, что массовое неодобрение и обидные выкрики не подавляли Дилана и его команду, а, напротив, придавали им новых сил. Кажется, впервые в истории рок-н-ролл запитывался не положительной, а отрицательной энергией. Чем обиднее были оскорбления, тем громче и злее играла группа.
Драма под названием «Электрический Дилан» свидетельствует и о том, насколько сильно отличалось восприятие популярной музыки образца 1965 года от нашего, современного. Каким бы странным это ни показалось, такие явления, как «электрическая группа» и «осмысленные песни» существовали в разных, не пересекающихся мирах. В 1965 году Битлы пели про то, что «моя милая сказала, что любит меня, и мне хорошо», а Роллинги – «дорогая, это может быть последний раз». Когда Дилан совместил то, что казалось несовместимым, он вызвал к жизни нечто похожее на неуправляемую ядерную реакцию. Результатом этой реакции стали многочисленные жертвы среди мирного фолк-населения и массовые разрушения стереотипов. Когда над обломками осела пыль, стало ясно, что в результате этого синтеза на свет появилось нечто новое – фактически рок-музыка в ее современном понимании: громкие, сердитые, но осмысленные песни, исполняемые на электромузыкальных инструментах. В этом, вероятно, состояло и состоит главное изобретение Дилана, его подарок современному человечеству. И это изобретение родилось и развилось не через любовь и гармонию, а через отрицание и бунт; не через «да», а через «нет». Мотором таких песен Дилана, как "Like a Rolling Stone", стало страстное чувство отрицания, желание разломать все то, что кажется устаревшим, фальшивым, сковывающим, и вырваться на волю. Именно этот код отец-основатель Дилан впечатал в ДНК всей будущей рок-музыки.
17
Робертсон имеет в виду исторический бой Ламотты с Лораном Дотилем за звание чемпиона мира в среднем весе. Бой состоялся 13 сентября 1950 года и был увековечен в фильме Мартина Скорсезе «Бешеный бык». Роль Ламотты исполнил Роберт Де Ниро.