— Дэвид посоветовал мне не делать эту покупку из-за возможности поломки механики…
— Ну, она довольно-таки деликатна… Я в таких делах только любитель…
— Какая скромность! Я найму инженера, чтобы он над ней потрудился… естественно, без какого-либо ущерба для сути работы. Еще Дэвид говорит, что искусство не должно обесцениваться, а эта девушка, очевидно, со временем состарится, но мы будем волноваться об этом тогда, когда это произойдет…
— Что? — сказала Нимбус.
— Вы же не хотите сказать… что и Нимбус хотите купить…
— Ну, конечно, нельзя купить человека, но она должна будет отправиться вместе с работой — в этом нет никаких сомнений… Иначе, боюсь, мне придется отказаться. Она так изысканна, так чудесна, что я не могу представить эту работу без нее.
— Но, сэр, она не может жить внутри этой штуки!
— Она будет жить в моем доме, как живут мои слуги, и получать за свою работу пятьсот мьюнитов в неделю. Она сможет приходить и уходить, когда пожелает. Но с шести часов вечера, когда я прихожу домой, до полуночи, когда я отхожу ко сну, она должна исполнять свою роль. Один раз в час, отдыхая или занимаясь чем-то еще в промежутках. Думаю, это вполне честно. Да и работа вовсе не обременительна! Конечно, в выходные может потребоваться выступать чаще, если я буду дома…
— И вы не рассмотрите возможность найма другой исполнительницы по вашему выбору? — спросил Тил.
— Тил, — прошептала Нимбус. — Пять сотен мьюнитов в неделю! И десять тысяч тебе! Нам больше не придется беспокоиться о деньгах!
— Нам и вместе быть не придется.
— Я смогу приходить к тебе каждый день!
— Разумеется. — Стуул великодушно улыбнулся. Его белые зубы изумительно смотрелись на сером лице.
— Нам нужно это обдумать и обговорить, — сказал художник.
— Не нужно, — сказала его партнерша, его шедевр. — Тил, ты будешь дураком, если откажешься. И ты будешь дураком, оказавшимся в тюрьме, а потом мертвым дураком. А если ты согласишься, ты начнешь свой путь к тому, чтобы стать серьезным художником. И богатым художником! У этого человека есть друзья. И его друзья увидят «Станции».
— Совершенно верно, — сказал Стуул.
— Все просто будет так, словно у меня есть собственное жилье и работа.
— Этим оно для нее и будет, мистер Тил. Работой.
Да, думал Тил. Когда она была проституткой, это тоже было просто работой.
Из своих коленей под одеялом Нимбус сделала для Тила палатку. Это была хрупкая палатка на огромном холодном пустыре жизни, но она была всем, что у него было, и он вошел туда с той же страстью, с какой вошел и в убежище ее скользкого внутреннего жара.
— Я не хочу, чтобы ты уходила, — сказал он ей, качая бедрами в мягком ритме, укачивая себя в ее тазовой колыбели. — Должен быть какой-то иной способ…
— Он же тебе сказал — его нет. Он хочет меня.
— Да, именно так оно и есть. Я бы сказал, что он хочет тебя больше, чем хочет мое искусство.
— Ты что, ревнуешь?
— С чего бы это? С того, что ты собираешься переселиться к экзотическому богатому бизнесмену? Да разве это причина?
Нимбус улыбнулась ему.
— Ты ревнуешь, так ведь? И чувствуешь себя неуверенно. Эй… Я же делаю это для тебя… — Она крепче обхватила его своими ногами, зацепившись ступнями за его бедра. Оранжевое мерцание обогревателя, в отсутствие электричества подключенного к аккумулятору, освещало размеренно напрягающиеся мышцы на шее и груди Тила, создавая гипнотический эффект.
— Хочешь что-то для меня сделать? Тогда не делай этого. Если ты на это пойдешь, то не ради меня.
— Ради тебя. Нравится тебе это или нет, но так будет лучше для тебя.
— Ты мне не мать. И я не уверен, что верю тебе…
— О чем ты?
— Для меня, Ним, это чудесная возможность… но ведь то же касается и тебя, верно? Жить в особняке в районе для богатых. Пять сотен мьюнитов в неделю. Ним, ты делаешь это для меня или все же для себя?
— Слезь с меня. — Она освободила его из челюстей своих голодных ног, оттолкнула его плечи.
— Нет, послушай.
— Слезь с меня! — Она выскользнула из-под него, вся покрытая смазкой из их смешанного пота. Ее сердитые ступни шлепнулись о холодный пол. — Ты мне ни капли не доверяешь, верно? Ты считаешь, что я ухожу ради себя самой…
— Ты говоришь, что делаешь это для меня, но я не хочу, чтобы ты уходила!
— Я же смогу видеться с тобой каждый чертов день! Что с того, что я не буду здесь жить…
— Ты не станешь видеться со мной каждый день. Может быть, сначала. Но тебе понравится в этом богатом районе, Ним… Очень понравится. Тебе не захочется его покидать. Не захочется бывать в своем старом районе, напоминающем о тех днях, когда ты была бездомной. Не захочется бывать в этой вшивой квартирке. Не захочется проводить время с неудачником вроде меня.