Биение музыки нарастало до тех пор, пока он не распахнул металлическую дверь и оно не взорвалось ему в лицо, словно мина на растяжке. Сгорбленные спины у стойки бара, на бильярдном столе — тучная обнаженная женщина, медленно вращающая бедрами в танце. Джонс кинул лишь взгляд на ее огромные груди, кружащиеся в задымленном полумраке, словно планеты, — Выращенные Завода не имели сексуальных желаний, среди них даже не было женщин.
За угловым столиком сидел молодой мужчина с огненно-рыжими волосами — такой цвет от природы встречается нечасто. Он улыбнулся и слегка взмахнул рукой. Джонс направился к нему, на ходу снимая очки. Он посмотрел на руки мужчины, лежащие на столе, — может, он прятал пистолет под газетой?
Волосы человека были длинными и жирными, а борода — грязной и неаккуратной, но у него были приятные черты лица и дружелюбный голос.
— Рад, что ты решился прийти. Я — Нэвин Парр. — Они пожали друг другу руки. — Присаживайся. Выпьешь?
— Кофе.
Мужчина помахал официантке, и она принесла им два кофе. Рожденный тоже не стал притуплять свои чувства алкоголем, отметил про себя Джонс.
— Так как ты познакомился с моим другом Мудрингом? — спросил Рожденный, поднимая свою надтреснутую кружку, чтобы сделать осторожный глоток.
— На улице. Он дал мне денег на еду в обмен на небольшую услугу.
— И теперь ты иногда таскаешь для него наркоту. А иногда хранишь у себя пару-другую паленых пушек.
Насупив брови, Джонс уставился на свои руки в перчатках, сплетенные, словно спаривающиеся тарантулы.
— Я разочарован. Я полагал, что Мудринг будет более сдержан в своих словах.
— Пожалуйста, не злись на него. Я же тебе сказал — мы старые приятели. Ладно, в общем… Мне называть тебя мистер Джонс? — Парр широко улыбнулся. — Магниевый? Или просто Маг?
— Все эти имена одинаково бессмысленны.
— Ну, мне раньше как-то не приходилось общаться с Выращенными.
— Мы предпочитаем «тень».
— Замечательно. Мистер Тень. Так сколько тебе?
— Пять.
— Для пятилетнего ты очень даже смышленый.
— Дело в длинноцепочечных молекулах закодированной памяти, вживленных в мозг. Я знал свою работу еще до того, как выбрался из бака.
— Разумеется. Значит, пять? Это, кажется, тот самый возраст, в котором вас замещают, верно? Говорят, в этом возрасте вы начинаете наглеть… Выходить из-под контроля. Ты ведь поэтому и сбежал с Завода, так ведь? Ты знал, что твое время на исходе.
— Да. Я знал, что меня ждет. За два дня из моей бригады убрали девять Выращенных. Все они были моими ровесниками. Надзиратель сказал мне, чтобы я не беспокоился, но я знал…
— Выбрасывают подпорченное мясо. Заменяют его свежим. Их ведь убивают, верно? Старых Выращенных. Их сжигают.
— Да.
— Я слышал, при побеге ты убил двоих. Двоих настоящих людей.
— Мудринг очень разговорчив.
— Дело не только в нем. Ты убил двух человек. Я слышал, тебя ищут. Называют тебя «горячей головой» из-за твоей тату. Можно на нее поглядеть?
— Не слишком-то разумно делать это на людях, верно?
— Ты тут не единственный беглый клон, но ты прав — наше дело требует осмотрительности. Просто я люблю татуировки — у меня и у самого есть. Видишь? — Он закатал рукав, обнажив темную массу, которую Джонс удостоил лишь беглым взглядом. — Я слышал, что они как следует отрываются на ваших тату. Должно быть, кому-то это в кайф.
— Татуировками занимаются роботы. Они просто получают доступ к файлам со стандартными рисунками. В большинстве случаев они не имеют никакого отношения к нашим функциям или избранным для нас именам. Они служат исключительно для нашей идентификации и, возможно, для развлечения наших коллег-людей. Полагаю, это радует их глаз.
— Им не удается тебя изловить, но ты все еще живешь в этом районе, поблизости от Завода. Ты, должно быть, умеешь быть незаметным. Это полезное качество. Так где ты ночуешь?
— Это тебя не касается. Когда я тебе понадоблюсь, оставь сообщение Мудрингу. При нашей встрече он мне его передаст. Мудрингу тоже ни к чему знать, где я живу.