закурил, и прикрыл уставшие глаза тыльной стороной ладони. -Диана.... Где ты, Диана? «А вот и отходняк», - успел подумать Сэм, прежде чем ощутил, как земля уходит из-под ног. Невероятная сила впечатала его в стену соседнего здания. Раздался хруст и предплечье обожгло резкой болью, в глазах резко потемнело. Как сквозь сон, он услышал крики людей и почувствовал, как по левому виску стекает теплая, густая жидкость. Вопль, наполненный ужасным, нечеловеческим страданьем заглушил собой остальные вскрики, и Сэм сперва подумал, что источником этого звука является он сам. Приложив титанические усилия, он смог, наконец, сфокусировать отчаянно плывущее зрение на скорчившемся на разбитом асфальте человеке. Алекс катался в пыли, вцепившись в собственную голову с такой силой, что ногти оставили на тонкой коже глубокие царапины. Все его лицо было вымазано кровью, багровым потоком льющимся из носа. Тело дергалось, будто в припадке. А еще он кричал. Невероятно громко, срываясь на хрип, задыхаясь, но не на секунду не замолкая. Постепенно, он затих и успокоился. Все так же сжимая голову, он застыл на земле, притянув колени к груди, и жалобно поскуливал. Сэм заметил, как улица, несколько минут назад кипевшая жизнью, опустела. Он, наконец, понял, что произошло. Позитивные видения, которые дарил Смайдс, превращались в жуткие кошмары, как только действие наркотика начинало заканчиваться. Алексу что-то привиделось, что-то плохое и, судя по всему, связанное с Дианой, что в свете последних событий было не удивительно. Находясь в ужасе от увиденного, он не смог контролировать свое «отклонение», за что тут же был наказан ударом тока. Очень сильным ударом тока, как и любой биотик класса «Альфа», не санкционированно использующий свои способности. Сэм предпринял несколько попыток встать и с третьего или четвертого раза ему таки удалось подняться на ноги. Сломанная рука болталась при каждом движении, тут же отзываясь новой вспышкой боли, тело ныло, голова раскалывалась. Он успел сделать пару шагов к лежащему в пыли Алексу, когда услышал громкую трель сирен. «Наконец-то», - подумал Сэм, увидев приближающийся к ним служебный аэромобиль. Военные, выслушав его нехитрый рассказ, помогли ему забраться в просторный кузов, куда минутой раньше погрузили Алекса, подававшего с каждой минутой все меньше признаков жизни. Сэм подумал, что разряд тока, пропущенный через его тело, должно быть, лишил парня последних сил, и он потерял сознание, но, как только аэромобиль тронулся с места, глаза Алекса чуть приоткрылись и его начало тошнить. Сэм быстро дернулся и перевернул мужчину на бок здоровой рукой, боясь, что тот может захлебнуться. Когда приступ закончился, Алекс то ли уснул, то ли впал в бред, сотрясаясь всем телом от жуткого озноба и шевеля губами, бормоча бессвязные обрывки слов. Сэм, убедившись, что состояние сослуживца больше не представляет опасности ни для него самого, ни для окружающих, принялся осматривать свою поврежденную руку. Все предплечье посинело и опухло, пальцы не слушались, а попытка сжать руку в кулак мгновенно пресекалась ослепительной вспышкой боли. Сэм подумал, что хуже этот день быть уже не может. *** Не успел Сэм покинуть медпункт, как его мультитул (который он благоразумно закрепил на здоровой руке), завибрировал. Мужчина вывел сообщение на «визор», и, прочитав его, горестно вздохнул. Ли хотел поговорить с ним. Немедленно. Последнее слово было выделено жирным шрифтом и дважды подчеркнуто, тонко намекая, что вместо так необходимого сейчас свидания с подушкой, ему придется выслушивать нагоняй от босса. Сэм обреченно поплелся в сторону лифта, заранее зная, что именно скажет ему Ли. Что он паршивый глава оперативного отдела, раз не может уследить за собственными подчиненными. И, не смотря на то, что пока Алекс топил свое горе в Смайдсе, он, Сэм, был занятой заполнением очередных жизненно важных и невероятно срочных бумажек, любезно подкинутых самим Ли, будет совершенно прав. В том, что случилось сегодня был виноват только он, и он один. Ведь, по сути, за этими самыми бумажками, Сэм пытался спрятаться от постигшего их несчастья точно так же, как Алекс за пеленой иллюзорного счастья, подаренного наркотиком. Так думал Сэм, заходя в кабинет своего начальника, привычно вытягиваясь по стойке смирно. Ли, не говоря ни слова, открыл на своем рабочем ПК несколько документов, поднялся из-за стола, и приглашающим жестом указал на освободившееся кресло. Сам он тут же отвернулся и отошел к окну, но Сэм успел заметить его бледное, осунувшееся лицо и иссиня-черные синяки под глазами. Последние два дня дались ему особенно нелегко, и Сэм прекрасно понимал, почему. Зная, какая ответственность лежала на плечах Ли, он и представить себе не мог все те круги бюрократического ада, через которые он уже спел пройти и которые ему еще только предстояли. И Сэм подкинул ему новых проблем, не уследив за Алексом. Мужчина снова мысленно выругал себя за безответственное поведение, даже не пытаясь искать себе оправданий - их попросту не было. И, хотя вина полностью лежала на нем, отвечать за нее все равно придется Ли. Эта несправедливость жутко раздражала Сэма, но он понимал, что по-другому в военной организации добиться дисциплины не представляется возможным. Сэм отбросил непрошенные мысли и принялся читать открытые перед ним документы. С каждой новой строчкой его глаза распахивались все шире, грозя выпасть из глазниц. Он пересмотрел каждый файл по нескольку раз, искренне надеясь, что после перенесенного сотрясения, он просто неправильно понимает написанное. Совет разрешил проведение экспериментальной операции по внедрению одного из процессоров Евы в мозг покойного агента Дианы Кейлли. Целью данной процедуры являлась попытка получить информацию, которую на протяжении двух лет собирала девушка, и которая, как надеялся Совет, все еще хранилась где-то в ее памяти. Дальше шло подробное описание всех этапов операции и всех необходимых модификаций, которые буду внедрены в тело Дианы в процессе, но Сэм не понял ни слова. Внизу стояли подписи всех членов Совета, Генерала А., Дока и электронная сигнатура Евы. Сэму начало казаться, что это он, а не Алекс сейчас находится под действием Смайдса и эффект наркотика уже начал рассеиваться. Он прекрасно понимал, что, если все пройдет хорошо, то полученная таким образом информация может помочь полностью уничтожить Миллениум. Сэм переживал не за Диану, прекрасно понимая, что ей ее тело больше не пригодится. Сэм переживал за Алекса. -Я ошибался, - сказал он, и Ли повернулся, вопросительно глядя на сидящего в его кресле мужчину, - Я ошибался, когда думал, что хуже этот день уже не станет. Ли удивленно поднял брови, и Сэм понял, что про сегодняшнее происшествие с Алексом ему еще не доложили. *** Ли сидел у закрытых дверей операционной, терпеливо ожидая окончания происходившей там процедуры внедрения. С начала операции прошло уже четыре часа, но мужчина этого даже не заметил. «Только бы все не напрасно», - думал он, - «Черт возьми, может же хоть что-то пойти по плану?» Ему, почему-то, вспомнилось, как он сам лежал на операционном столе по ту сторону больших белых дверей. Как Док и Айза отчаянно боролись за его жизнь, и смогли таки вытащить его из холодных лап смерти. Как давно это было? Десять лет назад? Одиннадцать? Ли не помнил. Так отчаянно хотел запомнить, но забыл. В тот день по его вине впервые погибли люди. Люди, которые ему доверяли, которые были ему, как семья и которых он любил всем сердцем. Они пошли за ним, доверились ему, а он не смог оправдать этого доверия. Он был молодым глупцом, ослепленным собственными амбициями, чувствовал себя неуязвимым, и эти люди, ЕГО люди, погибли, а он сам выжил. Ли думал, что если у жизни и есть чувство юмора, то ему оно совершенно не нравится. После этого он пообещал себе две вещи: что больше никогда не будет пренебрегать чужими советами и что больше не станет привязываться к сослуживцам. И если первое у него худо-бедно получалось, то со вторым он облажался по полной. Ли хмыкнул, подумав, что даже Сэм, неотесанный дикий пес с его вечными шутками и саркастическими репликами, которому он семь лет назад не доверял ни на йоту, тоже стал ему по-своему дорог. Что уж говорить про Алекса, Айзу и... Диану. Ли снял очки и потер уставшие глаза кончиками пальцев. Ужасно хотелось спать, но он не мог заставить себя покинуть свой бесполезный пост. «Только бы все не напрасно», - подумал он, чувствуя, как к горлу подкатывает комок.