правление потоками времени» - так описал Ли «отклонение» Игритт, когда она присоединилась к их маленькому отряду, и из этой формулировки Алекс не понял ничего. А когда увидел, на что способна девушка, решил, что ее способность сродни телепорту или быстрому, незаметному глазу перемещению. -Ну, - он помялся, - Ты же можешь управлять временем... Теперь оба глаза Игритт были широко раскрыты и смотрели на Алекса со странным, чуть настороженным выражением. Так смотрят на опасного безумца, который в любой момент может с диким хохотом сорваться с места и убежать в закат. Алексу стало не по себе, и он уже хотел спросить, не обидел ли он сидящую перед ним девушку, когда она, неожиданно, расхохоталась. Настала очередь Алекса смотреть на нее, как на сумасшедшую. -О, Господи, Алекс, - сказала она, тяжело дыша, - Ты серьезно думал, что я могу управлять временем? Кто сказал тебе такую глупость? - Игритт протерла выступившие из глаз слезы, - Нет же, все совсем не так. Я просто существую в другом временном потоке, только и всего. «А, ну теперь все встало на свои места. И как я сам, дурак, не догадался?», - подумал Алекс, недовольно оглядывая явно веселящуюся Игритт. Он не понимал, что так насмешило девушку. Он вообще редко понимал и ее и Сэма. Они были слишком, чересчур жизнерадостными для бывших киллера и воровки, которые начали свою жизнь в трущобах одного из самых неблагополучных секторов Земли. Поначалу, Алекс думал что за их шутками и весельем скрывается боль и печаль от всего пережитого, но позже, сблизившись с ними, он понял, что ошибался. Их улыбки всегда были искренними, и это совершенно не укладывалось в голове рассудительного и спокойного Алекса, который большую часть своей жизни провел в военных структурах. И сравнительно небольшую часть в Лепрозории. Алекс не мог никому рассказать о почти пяти годах, проведенных им в Лимбе, но не потому, что не хотел, а потому что был связан подписанным им соглашением о неразглашении. И Алекс понимал, почему. Неизвестность была отличным стимулом для всех биотиков, зарегистрированных и нет, вести себя тихо и покорно. В том числе и для его коллег, и, как показала недавняя практика, и для него самого. Самолет несильно тряхнуло, и Алекс сжал подлокотники, пытаясь как можно плотнее прильнуть к креслу. Он закрыл глаза и начал считать от десяти до нуля, медленно, вдыхая через рот и выдыхая через нос. Воздушные ямы были самой сложно переживаемой частью полета и требовали его полной самоотдачи, чтобы не впасть в неконтролируемую панику. -Эй, Алекс, - он услышал голос Игритт и почувствовал, как ее горячая ладонь легла на его похолодевшие от напряжения пальцы. -Расскажи поподробнее о своем «отклонении», - попросил он сквозь плотно сжатые зубы. На самом деле ему было совершенно не важно, о чем сейчас будет говорить Игритт, и фраза должна была звучать как «Поговори со мной о чем угодно, хоть о пищевых расстройствах и их влиянии на повседневную жизнь, только, пожалуйста, не молчи, иначе я сойду с ума». Но остатки здравого смысла, которые еще не успел смыть первобытный страх, подсказали ему, что так его просьба прозвучала бы совсем отчаянно, а терять лицо окончательно он был не готов. -Да, да, конечно! - ее ладонь отпустила его руку, - Как бы это объяснить... О! Знаю! Представь себе кокон, внутри которого живет человек, и этот человек - я. Куда бы я ни пошла, я не могу выйти за его пределы, не могу сбежать из него, понимаешь? Он всегда со мной, и время в этом коконе течет по-другому, не так, как снаружи. Не знаю, быстрее или медленнее, никогда об этом не задумывалась. Просто иначе. Ты слушаешь, Алекс? Самолет больше не трясло, и Алекс решил, что ничего дурного не произойдет, если он откроет глаза. Как только веки поднялись, его рука автоматически дернулась к шторке иллюминатора, но Игритт остановила его. В ее сочувствующем взгляде появились жесткие искры. «Хватит!» всем своим видом говорила она, и Алекс подчинился. Игритт, удостоверившись, что мужчина не собирается больше мучить шторку, снова откинулась на спинку и устало выдохнула. Она не любила летать с Алексом наедине, потому что понятия не имела, что делать с его приступами паники. Они нервировали. -Внутри этого кокона я обычный человек, - Игритт решила продолжать говорить, надеясь, что звук ее голоса сможет отвлечь Алекса, - Честно говоря, я и не ощущаю себя особенной. Просто другой, - она посмотрела на него, - Вы просто слишком медленные. -Медленные? - удивленно спросил Алекс. Игритт кивнула. -Да. Вы невероятно медленно говорите, ходите, дышите, словом все делаете медленно. Во всяком случае, так это видится из моего кокона. -Но ты же разговариваешь и двигаешься в одном с нами темпе... -Годы тренировок, - Игритт усмехнулась, - Сначала меня учила мама, еще в детстве. Потом жизнь. Со временем привыкаешь замедляться до уровня остальных. А на самом деле... Смотри! - и она заговорила. Вернее, Алекс подумал, что она что-то рассказывала - ее губы шевелились так быстро, что, казалось, оставляют за своими движениями призрачный след, а произносимые слова слились в один высокий, чуть дребезжащий звук. Игритт перестала делать то, что делала, и Алекс уставился на нее широко распахнутыми глазами. Только сейчас, в эту самую секунду, он понял, насколько ей тяжело жить не то, что среди обычных людей, но даже среди биотиков. Она была чужой везде, и ей стоило немалых усилий существовать даже среди своих собратьев по несчастью. -Это невероятно, - пробормотал он и, неожиданно, понял кое-что важное, - Почему тебя не ударило током? Я имею в виду, ты же воспользовалась своим «отклонением»? Почему чип не сработал? -Мое «отклонение» работает всегда и не зависит от моей воли, - Игритт дернула плечом, - Ева следит за тем, что я делаю. Чип просто показывает ей, где я нахожусь и что конкретно происходит. -Вот как..., - Алекс никогда прежде не встречал таких биотиков, как Игритт, но был о них наслышан. Ли часто говорил о подобных людях, но ни разу не упоминал, что один из них работал в их отряде. -Именно так, - Игритт покосилась на табло, и, заметив, что надпись «Пристегните ремни!» погасла, поднялась с кресла, - Я отлучусь на минуту, ты не против? Мне нужно припудрить носик, - Она очаровательно и чуть виновато улыбнулась и Алекс сделал приглашающий жест рукой. Мол, прошу вас, леди. Игритт ушла, и через несколько секунд, Алекс услышал щелчок закрывающейся двери уборной. Он посмотрел на опустевшее кресло и внезапно почувствовал себя самым одиноким человеком на планете. Ему было гораздо спокойнее, когда она сидела напротив и говорила с ним, и теперь, когда она ушла («Всего на минуту!» - успокаивал себя Алекс), больше всего на свете ему хотелось, чтобы она вернулась как можно скорее. Он понимал, что ведет себя, как напуганный ребенок, но ничего не мог с этим поделать. Наконец, замок на двери снова щелкнул, и через несколько секунд Игритт снова оказалась в кресле напротив. -Игритт, - позвал Алекс и девушка вопросительно посмотрела на него, - Ты что-то уронила, - его рука оторвалась от пряжки ремня безопасности и указала на пол слева от разделявшего их столика. На полу лежал сложенный пополам обрывок белого бумажного листа. *** После того, как загадка Ройри Лопеза была разгадана, Ли запросил аудиенции у Совета, и, получив ответ, что завтра в полдень его будут ожидать в переговорной, выключил компьютер и вышел из-за стола. Он снял ослабленный галстук, положил его на тумбу и рухнул на кровать. Ли чувствовал себя превосходно, по его лицу блуждала победная улыбка. «Я люблю тебя, Ноэлия Наварро!» - думал он, - «Я, черт возьми, тебя люблю!» Мужчина прикрыл глаза, вызывая из памяти ее образ, и незаметно для себя заснул. Ему снилась Ноэлия. Она убегала от него по бескрайнему полю, засаженному то ли пшеницей, то ли рожью. Иногда она оглядывалась через плечо, и Ли видел ее озорную улыбку и огромные, восторженные, ярко-зеленые глаза. «Давай же, Уилли! Быстрее! Догони меня!», - смеясь, кричала она, и Ли отчаянно пытался сделать это, но не мог. Каждый раз, когда расстояние между ними сокращалось на столько, что он мог протянуть руку и схватить девушку за талию, Ноэлия вдруг исчезала и появлялась в совершенно другой стороне. Но Ли не терял надежды. -Попалась! - выдохнул он, когда его руки, наконец, сомкнулись на ее животе. -Уил! - Ноэлия повернулась к нему лицом и Ли почувствовал тепло ее губ на своей щеке. Он готов был поклясться, что все еще чувствовал ее поцелуй на своей коже даже после того, как проснулся. Ли провел рукой по щеке и посмотрел на свои пальцы, будто надеясь или боясь увидеть на них следы кроваво-красной помады Ноэлии, но их, разумеется, не было. Ли вздохнул. Ее мягкие губы на его щеке, его руки на ее талии, ощущение чужого теплого тела под пальцами - все это было невероятно приятным и реалистичным. Как давно он в последний раз прикасался к другому человеку? Ли не помнил. С тех пор, как его «отклонение» обострилось, он научился внимательно следить за каждым своим движением, избегал больших скоплений людей и, в конечном итоге, вообще перестал покидать штаб. Просто спрятался от проблемы, поняв, что решить ее нельзя. Ли перевел взгляд на циферблат старинных часов, которые, по его скромному мнению, являлись главны