И кажется, что глаза все стали видеть куда яснее. Теперь силуэты, их лица стали четче. Даже непроглядная тьма и та отступает. Один фильтр сменяет другой, вот тепловизор, вот похожая на разлинованную тетрадь карта с точным расположением тела, дальше мне показывают какие-то бледные тени и надписи на английском. Это похоже на призраков, отыгрывающих чью-то роль. Я совсем престал понимать, что происходит и только глядел, удивляясь всем возможностям своих глаз.
«Не умирай». – сказало что-то внутри. Давно забытый голос, чем-то такой родной. Я не смог сразу понять кому он принадлежит, но вот он раздастся еще раз. И улыбка сама появляется на моем лице. Странно, наверное, когда ты улыбаешься как дурак, понимая, что жить тебе осталось пару минут. Хотя, может и это и придает мне такое спокойствие.
Последний раз, да. Последний раз я встаю, словно заклеймённый проклятьем. Даже понимая, что шансов у меня и нет. И когда ко мне подбирается жилистый и замахиваясь металлической балкой, пытается ударить меня по голове, я начинаю видеть.
Да, теперь я вижу все. Его медленные движения, биение сердца, тепло тела, даже траекторию удара. Вижу в мельчайших подробностях разбросанный мусор, прокрасившийся асфальт. И у глаз, кажется, нет предела тому, что я еще могу видеть. Мне хватает сил увернуться от прямого удара. Второй замах был уже быстрее, но и его я видел все так же четко. Я точно считывал его движения, понимал, куда и по какой дуге он будет направлен. Теперь я имел преимущество. По крайней мер до той поры, пока тело было готово шевелиться. Но кровь все еще шла, боль все так же не унималась, циркулируя и взрываясь как тысячи маленьких бомб.
– Да хорош уже. Ты ведь не боец Баки.
Раздался выстрел, сначала один, потом второй. Тот, что был без пальца, развернулся куда-то в темноту. Там, где уже лежал его товарищ. Когда я перевёл взгляд туда, то скоп отчётливо различил силуэт девушки. Довольно складно сделанной, с длинными и гладко расчёсанными волосами, родинкой на левой щеке (я мог увидеть даже это). В ее руках был какой-то странный, необычный пистолет. На месте затвора была длинная, змеевидная дуга. Курок отсутствовал, а на его месте был выгнутый в арку стик.
– Так и будешь стоять. Или в тебя тоже всадить парочку. —голос ее с мягкими нотками, бархатистый, но такой тяжёлый, что может гнуть трубы и ломать кирпичи. Четырехпальцевый сглотнул слюну, тяжело задышал и начал осматриваться по сторонам. Он явно не ждал, что появится человек так серьёзно вооружённый.
– Решай быстрее. – сказала она и пальнула в сторону его ног. Странно, но я видел полет пули так, как видят ее, играя в шутер, когда идет слоу мо.
В итоге страх оказался сильнее. Пробегая мимо, он еще раз бросил свой взгляд на меня. Я долго разглядывал его, пока он бежал мимо. Его лицо слегка красное, впалые щеки и измученные глаза. Он пытался запомнить меня, точнее, заглянуть в мою оптику. Запомнить ее, может кому-тио передать. Это не просто спонтанные мародеры, не случайные головорезы. Теперь я точно уверен, что они шли за мной по наводке.
Когда мы остались вдвоем, я долго продолжал смотреть на нее в темноте. Девушка не спешила показать себя, но, похоже, не знала, что я вижу ее очень детально.
– У тебя родинка очень милая на щеке. – мой крючок сработал – слегка поднялся ее пульс. Видимо, смог удивить эту стальную леди. Она вышла из тени, и мы стояли уже в паре десятков сантиметров друг от друга.
– Ты как меня в такой темноте увидел? – ее голов была чуть наклонена, руки тонкие, бледноватые, словно она не выходит на улицу неделями. Губы плавные и напористые, щеки слегка впалые. Вылета, девушка из французских фильмов прошлого века. И когда наши глаза встретились, на ее слегка встревоженном лице загорелись нотки интереса.
– Что у тебя с глазами?
– А что с ними? – отшучивался я. Хотя положение дел и правда было ужасно.
Она сделала ещё пару шагов, немного не уверенна, но видя мое разбитое тело, кровь, слега засохшую на одежде и пальцах, поняла, что я ничего уже не могу делать.