Среди народных героев, которых выдвинула оборона Севастополя, трудно найти имя так же широко известное, как имя Петра Марковича Кошки (1828-1882). По документам архивов, он взят в рекруты 16 мая 1849 года и определен в 30-й флотский экипаж. В обороне Севастополя участвовал с первого до последнего дня, был ранен пулей в руку и штыком в грудь. Из-за ранения уволен в продолжительный отпуск и взят снова на службу в августе 1863 года. Как записано в паспорте, Кошка был «росту 2 аршина 4 вершка (160 сантиметров - Ред.), волосом рус, глаза серые», грамоты не знал.
О Кошке ходило множество рассказов, где было немало вымысла, но и действительные его подвиги кажутся порой невероятными по своей дерзости и бесстрашию. Он был постоянным участником вылазок в расположение неприятельских войск, как массовых, организованных офицерами, так и самостоятельных. Возвращение героя из вылазки и запечатлено на полотне панорамы.
Положение на бастионе очень тревожное. Об этом говорит красный флаг, поднятый на флагштоке сигнального поста. Оборонительная башня Малахова кургана уже полуразрушена, и ее используют как укрытие: здесь живут офицеры, размещен склад боеприпасов и перевязочный пункт. На крыше башни группа офицеров наблюдает за ходом сражения. Несколько левее - Павел Степанович Нахимов. На этом месте он был смертельно ранен 28 июня 1855 года.
Справа на лестнице - начальник 4-го отделения оборонительной линии капитан 1 ранга Ф. С. Керн, который отдает распоряжение командиру Корниловского бастиона капитан-лейтенанту П. А. Карпову.
У входа в башню склонилась над раненым Прасковья Ивановна Графова. Она не была официальной сестрой милосердия, но, поселившись, по совету Нахимова, на Малаховом кургане, долгие месяцы делила с его защитниками нелегкие военные будни, полные тревог и опасностей. Графова первой оказала помощь смертельно раненному Нахимову. А 6 июня, в день штурма, с помощью двух обученных ею матросов, перевязала 180 раненых. Погибла П, А. Графова от разрыва бомбы на Малаховом кургане 8 августа 1855 года.
Сюжетная линия в панораме прослеживается очень четко; сменяющие друг друга сцены ведут зрителя из сравнительно спокойной тыловой обстановки ко все более напряженным боевым эпизодам.
Правее башни - огромное зарево пожара. Оно усиливает чувство тревоги, опасности, нависшей над бастионом. Никто не гасит пламени - все заняты отражением штурма.
Цепи французских солдат в синих мундирах атакуют курган непрерывно.
По ним ведет огонь батарея С. С. Сенявина. А неприятельская артиллерия засыпает бомбами бастион. Одна бомба упала у третьего орудия. Сейчас последует взрыв. Молодой солдат в ужасе закрыл лицо. Но отважный бомбардир Трофим Александров заливает не успевшую взорваться бомбу водой. Это опасное дело для него привычно.
Все солдаты и матросы, изображенные в панораме, выполняют свои обязанности спокойно, неторопливо, как будто не существует смертельной опасности, подстерегающей их повсюду. Но эту опасность видит, чувствует зритель. Тем сильнее ощущение остроты, напряженности ситуации, которая подводит к кульминационному центру панорамы - бою за батарею Жерве.
На склоне кургана - группа офицеров. Впереди в зеленом мундире, опираясь на палку, стоит генерал Юферов. Он очень встревожен. Его внимание приковано к рукопашной схватке, завязавшейся за батарею Жерве, где решается исход сражения. Склон докового оврага покрыт густыми цепями наступающих отборных французских войск - зуавов. Они используют штурмовые лестницы и, несмотря на губительный огонь, взбираются на батарею.
Эту ключевую позицию, которая прикрывала подступы к Корабельной стороне, к тылам Малахова кургана, защищало лишь 300 солдат Полтавского полка. Две тысячи зуавов, смяв эту горсть защитников, ворвались на батарею. Здесь уже развевается трехцветное французское знамя. Одно из уцелевших орудий повернуто в сторону русских. В порыве победного увлечения зуавы кинулись преследовать полтавцев и за ними ворвались на Корабельную слободку. Там они засели в матросских домиках, разбросанных по склону Малахова кургана.
Оборонительная линия прорвана. Войска с других участков не могут прийти на помощь. Положение Севастополя становится критическим. Из занятых французами домиков ведется непрерывный ружейный огонь.