Если вечером миссис Пэйшенс слишком устала, чтобы расспрашивать племянницу, то за завтраком она потребовала от Эмили подробного отчета о происшествиях в школе. Миссис Аллингем написала своей подруге, но постаралась, как могла, представить случившееся с мисс Эйвери досадным недоразумением и ни словом не упомянула мисс Найт и ее участие в истории с подушечкой для молитв.
– Ну, расскажи мне, что еще натворила эта девица, мисс Эйвери? – вопросила тетушка Фанни после того, как Эмили сдержанно повторила свой вчерашний рассказ об исчезновении мисс Энид Рикман, упустив все подробности, какие только смогла.
Чтобы загладить свою вину перед тетушкой, недовольной краткостью племянницы, Эмили решила об этой скандальной истории говорить как можно пространнее. Она не стала скрывать подозрения против мисс Найт – хотя бы так Эмили могла отомстить Найтам за слезы Морин Паркер и неприятности Хелен. Миссис Пэйшенс, казалось, была вполне удовлетворена, и Эмили позволила себе выказать любопытство относительно происхождения мисс Эйвери.
– Хелен упала в обморок, и экономка, мисс Олдридж, так сильно расстроилась, что миссис Вильерс немедленно заподозрила мисс Олдридж в родстве с мисс Эйвери, – как бы между прочим сказала Эмили.
На полном лице тетушки Фанни отразилась происходящая в ней внутренняя борьба, и Эмили с легкостью догадалась, какие противоречия бушуют в душе миссис Пэйшенс. С одной стороны, тетушке Фанни хотелось поделиться тем, что она знает, с другой – как можно говорить с девушкой вроде Эмили о незаконнорожденных детях?
Эмили решила немного подтолкнуть тетушку, хоть и сердилась на себя за недостойное любопытство:
– До сих пор в пансионе болтали о том, что Хелен на самом деле не воспитанница, а дочь миссис Аллингем…
– Что за ерунда, – возмущение миссис Пэйшенс заставило ее даже ударить обеими ладонями по столу, отчего зазвенели ложечки, а в дверь заглянула испуганная горничная. – Тебе не следовало слушать эти измышления, несомненно, придуманные завистниками, чтобы очернить миссис Аллингем перед попечителями. Ее репутация всегда была безупречна, и какой только злокозненный человек мог придумать такое!
Эмили сдержала улыбку – горячность тетушки, защищающей безупречную миссис Аллингем, насмешила ее.
– Насколько я понимаю, за Хелен уже числились какие-то проступки, но ей всегда удавалось избежать наказания. Особое отношение к ней директрисы подметили некоторые из преподавателей и сделали выводы…
– Совершенно неправдоподобные выводы, – миссис Пэйшенс все никак не могла успокоиться. – Вот к каким последствиям может привести необдуманный акт милосердия! Она взяла эту девочку в пансион по доброте душевной, уговорила прежнюю директрису позволить мисс Эйвери расти и учиться вместе с девочками из приличных семей, и вот к чему это привело! Я не удивлюсь, если выяснится, что твоя дорогая Хелен сама и выдумала эту сплетню, чтоб иметь возможность влиять на других учителей!
– Но кто же на самом деле ее родители? – Эмили чувствовала себя гадко, уподобляясь миссис Вильерс и своей тетушке в этом нездоровом любопытстве, но не могла остановиться.
– Я не должна говорить с тобой о таких вещах, – спохватилась миссис Пэйшенс. – Но ради того, чтобы защитить свою дорогую подругу, я скажу тебе правду. Мисс Эйвери – и в самом деле дочь вашей экономки. Мисс Олдридж сумела уговорить миссис Аллингем позаботиться о девочке, взамен она обещала преданно трудиться в пансионе и до сих пор сдерживает свое обещание. Хелен не должна была узнать, кто ее мать, но мисс Олдридж могла тайком присматривать за ней. Жаль, что правда открылась таким неожиданным образом. Конечно, с интриганкой, в какую превратилась девочка, ничего бы не случилось, из-за обычного обморока еще никто не умирал, и мисс Олдридж напрасно выдала себя. Как будто мало дерзкого побега мисс Рикман, чтобы испортить репутацию пансиона, так теперь еще эта отвратительная история! И все из-за какой-то разрезанной подушечки! Найтам это не понравится…
В последнем Эмили не сомневалась. Что касается остального, она подумала, что ей следовало бы расспросить тетушку раньше. Знай Хелен, кто на самом деле является ее матерью, возможно, она вела бы себя более осмотрительно и не злоупотребляла особенным отношением миссис Аллингем. Вот только смогла бы Эмили рассказать Хелен о том, что ее мать – всего лишь экономка? На этот вопрос Эмили не могла ответить однозначно.