– Энид – чудесная девушка и останется такой, какие бы ошибки она ни совершала! Как я могу лишить ее своей дружбы?
– Полагаю, твое расположение к миссис Найджел Келбраттер продиктовано скорее симпатией к ее отцу, – неожиданно заявила миссис Пэйшенс. – Тебе лучше не надеяться, что он предложит тебе стать его супругой после всего, что с ним случилось. Он слишком привязан к дочери и будет в первую очередь заботиться о ее интересах. Скорее всего, он увезет ее куда-нибудь подальше, на континент, где они смогут начать новую жизнь в городе, где никто их не знает.
Эмили вспыхнула. Неужели ее расположение к мистеру Рикману бросается в глаза посторонним людям? И неужели тетушка права, и Эмили сопереживает отцу Энид гораздо больше, чем самой несчастной девушке?
Она хотела было начать возражать тетке, но не смогла произнести ни слова. Как можно объяснить другому то, чего не понимаешь сам? Если бы она могла встретиться с мистером Рикманом, поговорить с ним, ей было бы легче разобраться в мотивах собственных поступков.
Миссис Пэйшенс сочла молчание племянницы признанием своей правоты и распрощалась с Эмили. Ей хотелось скорее поговорить с миссис Аллингем, а затем еще повидать преподобного Кольера и его супругу и рассказать им удивительную новость, со дня на день долженствующую потрясти Брайтон. Эмили не могла ни удержать тетку, ни запретить ей сплетничать, поэтому она осталась в своей комнате и долго еще сидела за столом, в задумчивости глядя в чашку с остывшим чаем, словно надеялась найти на дне под слоем жидкости ответы на свои вопросы.
Вечерами Эмили по обыкновению пила чай с миссис Фирман, иногда к ним присоединялся мистер Хотчинс, а миссис Вильерс, чья жажда новостей с окончанием зимы возросла троекратно, то сидела за столом со всеми, то выходила из комнаты, чтобы поболтать с другими учителями или мисс Олдридж.
Сегодня у миссис Фирман была мисс Брент, и Эмили подумала, что должна рассказать им обеим о том, что услышала от тетки. Такую новость невозможно будет скрыть, раз уж о ней стало известно миссис Пэйшенс, а миссис Фирман и мисс Брент наиболее сочувственно относились к безрассудной Энид Рикман. К тому же Эмили тяжело было снова молчать и носить на сердце этот камень.
Как и ожидала Эмили, миссис Фирман разразилась слезами, а мисс Брент – проклятиями в адрес Келбраттера. Как это ни печально, Эмили вынуждена была согласиться с тем, что мисс Брент оказалась права – брак стал для Энид худшим выбором из возможных.
– Бедная, бедная наша девочка, – причитала миссис Фирман. – Сколько всего ей пришлось вынести за последние месяцы! Хоть бы она не наложила на себя руки!
Эмили побледнела – такая мысль не приходила ей в голову. Мисс Брент мрачно кивнула – ей был лучше известен характер Энид, и она, похоже, считала, что миссис Фирман вовсе не сгущает краски.
Вернулась миссис Вильерс, и миссис Фирман тут же не могла удержаться, чтобы не рассказать своей соседке о том, что поведала мисс Барнс. Миссис Вильерс, как и ожидалось, принялась ахать и взмахивать руками, а потом вновь выбежала из комнаты, без сомнения, чтобы поделиться услышанным с кем-нибудь еще, кого она могла бы застать на ногах в этот поздний час.
– Как будет злорадствовать Филлис Найт, – проворчала мисс Брент. – Похоже, партия ее сторонниц одержала победу. С отъездом Энид и мисс Сэмпсон никто уже не может противостоять мисс Найт!
– К счастью, уже менее чем через три месяца мисс Найт навсегда покинет стены пансиона, – заметила Эмили. – А среди ее подруг, которым предстоит еще один год обучения, нет никого, кто сравнялся бы с ней властолюбием и умением сеять раздор и интриги.
– Остается еще ваша подруга, мисс Эйвери, – язвительно ответила мисс Брент. – С ее помощью кто-нибудь из остающихся в школе девушек очень быстро заменит мисс Найт!
– Вы знаете, что я давно уже не дружна с мисс Эйвери, а ее поступки глубоко поразили меня, – с досадой сказала Эмили, бесконечные уколы мисс Брент ей порядком надоели. – Не моя вина, что мне приходится продолжать жить с ней в одной комнате!
– До каких пор вы будете ссориться? – Миссис Фирман уже не первый раз за своим столом пыталась примирить Эмили и мисс Брент, но ее попытки оставались безуспешными.
– У меня нет ни малейшей охоты ссориться с кем бы то ни было, – вызывающим тоном ответила мисс Брент. – Мисс Барнс следовало бы помнить об этом, прежде чем начать обвинять меня в потворствовании побегу мисс Рикман! Тем более что и сама она не безгрешна.