– Что вы хотите этим сказать? – Эмили была раздражена, но не могла понять, что имеет в виду мисс Брент.
– Подобно вашей, как вы утверждаете, бывшей подруге, вы стремитесь лишь повыгоднее выйти замуж! Если с одним поклонником вышла неудача, вы тут же торопитесь заполучить другого, – презрительно фыркнула мисс Брент.
Эмили в негодовании смотрела на нее. Как может эта женщина быть так переполнена желчью? Да и о каких поклонниках может идти речь, когда Эмили почти не покидает пансион, а если и выходит на прогулку, то чаще всего в обществе других учительниц?
Миссис Фирман смущенно заерзала на своем стуле.
– Прошу вас, мисс Брент, не надо говорить такие вещи о нашей милой мисс Барнс! Она совсем не такая, как мисс Эйвери, и никогда не была такой. Не стоит обращать внимания на то, что болтают другие, иногда они могут и ошибаться.
– Простите меня, миссис Фирман, мне нужно уйти. Благодарю вас за чай, – Эмили поднялась со своего места и решительно направилась к двери, даже не посмотрев на мисс Брент.
Так вот в чем дело! Миссис Вильерс сплетничает обо всех! Как могла Эмили быть такой наивной и полагать, что ее минует эта участь? Теперь понятно, почему тетя Фанни говорила о привязанности Эмили к мистеру Рикману! Вовсе не потому, что сама Эмили вела себя несдержанно, а потому лишь, что миссис Вильерс поспешила измыслить некую историю об Эмили, мистере Рикмане и еще одном джентльмене, которым мог быть кто угодно из тех, с кем Эмили успела потанцевать или обменяться несколькими словами на ноябрьской ярмарке или на рождественском балу в пансионе. Что-то подсказывало Эмили, что под этим другим джентльменом подразумевался мистер Мэйленд, и от этого ей стало еще противнее думать о миссис Вильерс, своей тетке и мисс Брент.
У себя в комнате она застала Хелен, пишущую письмо. Настроение Эмили было столь отвратительным, что мисс Эйвери некоторое время пристально рассматривала выражение лица своей соседки, но так ничего и не сказала.
Уже лежа в постели, Эмили думала о том, что произошло сегодня. Ей, как никогда, хотелось уехать из пансиона, и внезапно новая мысль одолела ее. «А что, если мне стать компаньонкой Энид Рикман, вернее, теперь уже миссис Найджел Келбраттер? Мы могли бы уехать вместе с Энид, поселиться где-нибудь во Франции, в маленьком домике наподобие того коттеджа, о котором я недавно мечтала, и давать уроки. Энид учила бы юных француженок английскому языку, а я – живописи. И тогда ее отцу не пришлось бы покидать свой дом и начинать новую жизнь на чужбине». Эмили уснула в уверенности, что придумала неплохой выход как для Энид, так и для себя. Навряд ли им обеим суждено когда-нибудь выйти замуж, Эмили из-за своей неудачливости и отсутствия приданого, а Энид с ее страстной натурой не скоро сможет полюбить вновь, даже если получит развод, в чем Эмили вовсе не была уверена.
Наутро эта идея все еще не казалась Эмили неосуществимой. Надо было только придумать, как известить о своем предложении Энид и при этом не показаться ее отцу, а главное, самой себе, охотницей за мужем. Ведь благодарность мистера Рикмана к верному другу его дочери может быть весьма велика…
– Опять я думаю о том, что сейчас неважно! Кажется, Маргарет не напрасно обвиняла меня в эгоизме, – бормотала Эмили, спускаясь по лестнице к завтраку. – Какая разница, что подумает мистер Рикман? Главное – это счастье Энид.
Эмили не задавалась вопросом, отчего ее так волнует судьба именно этой девушки, лишь одной из многочисленных учениц. Они с Энид не были даже подругами, и все же теперь она готова оставить вполне приличное место, чтобы устремиться в неизвестность вместе с молодой женщиной, совершившей два ужасных проступка – побег с возлюбленным и уход от мужа. Все-таки без сердечной склонности к мистеру Рикману тут не обошлось, пусть мисс Барнс и не способна была признаться в этом даже самой себе.
В свободное от уроков время после обеда Эмили написала миссис Кронбери. Они с Джулией не стали близкими подругами, но из всех немногочисленных брайтонских знакомых именно миссис Кронбери вызывала наибольшие симпатии Эмили. В письме Эмили просила миссис Кронбери узнать больше подробностей о дочери мистера Рикмана – как именно она известила отца о своих намерениях, когда она приедет в Брайтон, если вообще собирается сделать это, и тому подобное.
На следующий же день Эмили получила ответ, в котором миссис Кронбери приглашала мисс Барнс на обед в ближайшую субботу. Мистер Рикман также был в числе приглашенных, хотя Джулия не была уверена, что он приедет. Новых подробностей миссис Кронбери почти не сообщала. Энид Келбраттер прислала отцу письмо, в котором жаловалась на поведение своего супруга и упомянула о том, что, как только ей удастся продать свои драгоценности, она заплатит горничной причитающееся той жалованье, наймет карету и отправится обратно домой.