— Если уж вы его обнаружили, то они тем более должны были это сделать, — злился офицер. — Сам не доглядишь, так вот что получается. Мы ломаем голову, как убийца мог попасть в пансионат, а тут такая дыра, что чуть не на машине можно въехать...
— Есть проволока, — один из полицейских поднял ее с земли. — Проход маскировали недавно. Такая проволока ржа веет за несколько дней, а эта совсем чистая.
— Лучшее доказательство тому, что это убийца гос пожи Янссон прокладывал здесь дорогу, — заметил редактор Бреман.
Я пролез сквозь дыру наружу. Все пространство до самого Страндвеген заросло кустами. Можно было совершенно незамет но подойти от шоссе к сетке и спокойно действовать ножница ми. Я наклонился и попробовал обнаружить какие-нибудь сле ды. Напрасно. Дождь все смыл.
Когда мы вернулись в салон, репортер допил свой кофе и, обращаясь к Магнусу Торгу, сказал:
— Услуга за услугу. Я показал вам дорогу, по которой про шел убийца. Готов умолчать о том, что потребовалось появление журналиста, чтобы ее обнаружить, а то наша бравая полиция боится лезть в кусты, чтобы не запачкать мундиры. За это вы должны честно сказать мне, как далеко продвинулось след ствие. Той толпе, что была здесь до меня, вы нарассказали вся ких баек, а я хотел бы поговорить серьезно.
Магнус Торг давно был знаком с редактором Свеном Брема ном, знал, что он один из лучших шведских репортеров. У него острое перо, может безжалостно высмеять тех, кто ему не уго дит. В то же время на него можно положиться. Он никогда не откроет тайны, если это может повредить полиции. Офицер пред почел иметь в лице редактора союзника, а не врага, поэтому решил открыть ему всю правду, включая гипотезу, выдвинутую Хельмером Янссоном.
— Конечно, наш разговор совершенно конфиденциален. Эти сведения не для печати.
— Знаю, очень жаль. Концепция господина Янссона весьма интересна, хоть не очень правдоподобна. И все же нельзя исклю чить и такой возможности. Госпожа Янссон могла встретить на улице в Мальмё или Копенгагене какого-то немца, бывшего своего мучителя в Освенциме. Она узнала его, а он понял, что разоблачен. Выследил ее и постарался ликвидировать.
— Не могу согласиться с такой версией, — сказал я. — Случись так, этому немцу достаточно было сесть в первое по павшееся такси, чтобы исчезнуть бесследно. Он мог бы вообще покинуть Швецию. К тому же трудно поверить, чтобы военный преступник до сих пор мог спокойно жить здесь. Ведь прошло уже двадцать лет. Он должен был встретить немало людей, ко торые могли бы его разоблачить. Много наших соседей-датчан побывало в гитлеровских концлагерях. Тысячи иностранцев еже годно посещают Швецию. Среди них наверняка были люди, ко торые могли бы его узнать. Я могу согласиться, что госпожа Янссон встретила кого-то, кто напомнил ей одного из лагерных эсэсовцев, поэтому она и была так взволнована. Но погибла она от руки совсем другого человека, который позарился на ее дра гоценности. Ведь сын говорил, что в последнее время она была переутомлена и очень нервничала. Она увидела мнимую опас ность и не заметила настоящей.
— Но, господин доктор, у вас нет ни одного доказательства.
— Есть, и не одно. Прежде всего исчезнувшие драгоценно сти. Затем тщательная подготовка, предшествовавшая преступ лению. Этот человек должен был внимательно изучить окрестно сти, привычки своей будущей жертвы и распорядок дня в пан сионате. Все это продолжалось не меньше двух дней, в которые убийца кружил около пансионата. Госпожа Янссон не могла не заметить, что ее выслеживает человек, которого она подозревает, а значит, подозрения перешли бы в уверенность. Тут уж она не стала бы медлить и сообщила бы в полицию. Но ведь она этого не сделала. Значит, выслеживал ее не тот человек, о ко тором вы говорите. Драгоценности — это понятный мотив. Ва ша же теория, хоть и более привлекательна, но не выдерживает критики.
— Не могу поверить в столь поразительное стечение обстоя тельств, — упорствовал офицер полиции.
— Я думаю, — заметил журналист, — что ключ к разгадке кроется в пока неизвестных нам фактах, а именно: что дела ла госпожа Янссон с момента прибытия в Ломму? Мы знаем, что она дважды ездила в Копенгаген по делам фирмы. Иногда по утрам в одиночестве прогуливалась вдоль пляжа. Но чаще всего уходила из дому после обеда и возвращалась только к ужи ну, а то и позже. Очевидно, она поддерживала какие-то контак ты с неизвестными нам людьми. Может, один из них стал ее убийцей?