— В субботу утром в магазин вошла женщина. У меня были клиенты, и я попросил ее подождать. Она села в это кресло. Я не мог быстро освободиться: мех — это не литр молока, и покупа тель не сразу решается заплатить несколько сотен или даже ты сяч крон. Я еще раз извинился за задержку, но она сказала, что не спешит. Вошли еще две женщины. Я хотел сначала обслужить ожидавшую, но она снова сказала, что не торопится, и предложи ла отпустить тех двоих. Когда мы остались в магазине одни, она спросила, не поляк ли я. Я ответил утвердительно. Тогда она представилась. Я не сразу связал имя Марии Янссон с известной экспортной фирмой. Госпожа Янссон перешла на польский и объ яснила, что, как ей сказали, я и мой напарник поляки, и потому она хочет обратиться к нам с одной просьбой. Я, конечно, отве тил, что для соотечественницы мы сделаем все, что в наших силах, и, несомненно, договоримся как о цене, так и об условиях оплаты. Я думал, что госпожа Янссон хочет купить мех и не рас полагает необходимой суммой. Правда, цены у нас твердые и кредит мы предоставляем на общих основаниях, ио, вы сами понимаете, и в торговле есть место чувствам. Особенно если ты поляк, а твоя клиентка — полька.
— Я полагаю, этой даме не нужен был кредит, — усмехнул ся Магнус Торг.
— Теперь-то я знаю, — продолжал меховщик, — что fru Янссон могла бы купить несколько таких магазинов и не обед нела бы, но тогда я этого не знал, видел ее впервые в жизни. Госпожа Янссон объяснила, что, возможно, потом купит какой-нибудь мех в моем магазине, но сейчас речь идет совсем о дру гом. И она задала мне один вопрос.
— Знаю, — прервал я. — Она спросила, не были ли вы в фашистском концлагере.
— Действительно, — наш собеседник взглянул на меня с нескрываемым удивлением. Уверен, что и Магнус Торг проникся ко мне уважением. Меховщик продолжал:
— Точнее, она спросила нас обоих, потому что подошел мой напарник, не сидели ли мы в Освенциме. К счастью, нет. Из Польши мы бежали во время войны и добрались до Швеции на маленькой рыбацкой лодке. Это было в самом начале войны, в ноябре 1939 года. Нас было пятеро. Мы выбрались из малень кой рыбачьей деревушки Халупы на Хелю, сумели обойти немец кие патрули и через два дня были на Борнхольме, оттуда поплы ли дальше, в Швецию.
— Госпожа Янссон объяснила, почему она ищет кого-нибудь, сидевшего в Освенциме?
— Нет. Но она была очень огорчена, что мы не оправдали ее надежд. Спрашивала, не знаем ли мы кого-нибудь поблизости, кто был узником этого концлагеря.
— Она интересовалась только Освенцимом?
— Только. Когда я сказал ей, что знаю нескольких поляков, которые были в Дахау и в Маутхаузене, она ответила, что интере суется только бывшими заключенными Освенцима.
— И вы ей ничем не смогли помочь?
— Ничем. Я только сказал ей, что где-то на побережье живет рыбак, которого шведы называют «den gammle Polacken». Как будто он был в Освенциме, но мы сами не видели этого человека и не знаем, где он живет. Говорят, он большой чудак, и потому слухи о нем дошли и до нас. Нам рассказала о нем одна из наших клиенток, когда узнала, что мы поляки.
— «Старый поляк», — заметил Магнус Торг. — Не сказал бы, что прозвище уж очень оригинально. Боюсь, нелегко будет найти этого рыбака. Но все же попробуем. Госпожа Янссон больше ни чего не говорила?
— Нет. Только переживала, что никак не может найти нуж ного человека, даже не обязательно поляка.
— И все?
— Все. Она не сказала, что сама была в Освенциме. Я узнал об этом только из газет. Увидев фотографию госпожи Янссон, я сразу вспомнил свою необычную клиентку и позвонил в поли цию. Буду рад, если моя информация вам пригодится.
— Большое вам спасибо, — Магнус Торг поблагодарил собе седника, и мы покинули этот шикарный магазин.
— Наконец какая-то зацепка, — сказал офицер полиции. — Но почему ей был нужен именно бывший узник Освенцима?
— Это подтверждает гипотезу Хельмера Янссона, — заметил я. — Очевидно, госпожа Янссон была под впечатлением встречи с кем-то, кто напомнил ей одного из военных преступников. Но она не была в этом абсолютно уверена, хотела найти еще одного свидетеля, искала и нашла своего убийцу.
— Как это так? — спросил один из полицейских.
— Да очень просто. Она нашла бывшего заключенного Освен цима, а тот позарился на ее украшения. Разведал, где она живет, пробрался к ней в комнату и убил ее. Ему надо было избавиться от нее, чтобы замести следы.
— Вы думаете, это «старый поляк»?
— Не знаю. Может, он, может, кто-то другой. Не исключено, что убийца никогда и не был в Освенциме. Просто госпожа Янссон в поисках нужного человека наткнулась на какого-то про ходимца, который, пытаясь выудить у нее несколько крон, выдал себя за бывшего лагерника. Потом, видя, что такая роль ему не под силу и что сумочка миллионерши не раскрывается перед ним, решает добиться своего с помощью убийства.