В это момент зазвонил телефон. Вилен Николаевич слегка поморщился, взял трубку, сказал — «Алло?», с минуту молча кого-то слушал, потом скупо поблагодарил, после чего аккуратно положил трубку на место.
— Так вот, по прихоти истории, основными проводниками нужной для нас информации, помимо своей воли, стали именно христианские авторы — лютые враги язычников. В отечественной традиции первым письменным источником, посвященным данной теме, следует считать недавно открытую «Повесть о язычниках», замечательный литературный памятник двенадцатого века, принадлежащий перу чрезвычайно интересного православного автора — игумена Даниила. Кроме вышеупомянутой «Повести…» до нас дошли еще три произведения этого средневекового писателя. Во-первых, его знаменитое «Хожение», где описаны «сарацинские» земли и крестоносцы. Во-вторых — «Слово об идолах». И в-третьих — «Рассказ о Шаруканском походе». В двух последних случаях авторство игумена Даниила доказано моим учителем, академиком Рыбаковым и сомнению не подлежит. В случае «Повести…», мы имеем все те же признаки, что отмечены Борисом Александровичем Рыбаковым в его фундаментальном труде «Язычество древних славян», поэтому с высокой долей вероятности можем считать игумена Даниила автором «Повести о язычниках». На самом деле «Повесть…», как и другие его произведения, называется более громоздко: «Повесть о языци от изначальных времен и по ныне, писаная святым Григорием Богословцем в толцех». Как и было принято в средние века, «Повесть о язычниках» написана анонимно и приписана давно умершему к тому времени святому Григорию Богослову — византийскому священнику, отцу Церкви и большому авторитету в теологических кругах того времени. Сам Григорий Богослов жил в четвертом веке и не имел никакого отношения к теме нашей беседы. Истинный автор «Повести о язычниках», игумен Даниил, личность чрезвычайно интересная и незаурядная. Современные методы исторического анализа, новые данные, а также некоторая допустимая экстраполяция позволяют нам воссоздать биографию этого замечательного автора. Даниил был высоким и широкоплечим человеком, примерно метр восемьдесят ростом, обладал недюжинной силой и был прекрасно, по тем временам, образован. Знал греческий и латинский языки, мог свободно общаться с иностранцами, превосходно владел холодным оружием. До пятидесяти лет служил у князя Владимира Мономаха — долгие годы был княжеским богатырем и боярином. Потом, решил «ради спасения души» постричься в монахи и совершить паломничество к святым местам, что и исполнил: через три года после принятия монашеского сана предпринял паломническое путешествие на Ближний Восток. Причем вместо себя оставил у князя своего сына — видимо, хорошего воина. Поскольку до своего монашества он носил военную одежду, то уже по жарким пескам Палестины он свободно ездил верхом, быстро лазил по скалам, и стал активным свидетелем первого крестового похода. Волею случая он сделался другом самого Балдуина Булонского — правителя первого государства крестоносцев в Палестине — графства Эдесского, впоследствии — королевства Иерусалимского. Именно там, от своего друга-крестоносца, игумен Даниил узнал о целительной силе вод Мертвого моря и осадков Анхиальского озера. Он взял с собой, сколько смог, этой целебной воды, которая очень пригодилась ему в дальнейшем. Возвращаясь на корабле на родину, Даниил сделал основные наброски к «Повести о язычниках» параллельно с написанием другого своего труда — «Слова об идолах», однако же, основную работу он проделал уже в монастыре, используя доступный ему богатый материал. Конечно же, игумен оставался истинным глубоко верующим православным христианином, но, кроме всего этого, он был очень проницательным человеком, с ясным и критическим складом ума.