Выбрать главу

Она повернулась к Лизе лишь для того, чтобы выпалить:

— Выйдите вон!

Дети испуганно глядели на нее.

— Идем! — сказала она, но дети находились в трансе, и не тронулись с места.

Она была вынуждена потянуть Дика за руку. Меньший Мика пошел прицепом.

— Куда вы их тащите? Это запрещено правилами! — завизжала миссис Кулман, вцепляясь в свободную руку Мики.

Мика оторвался от Дика. Теперь Дик был с Лизой, а Мика — с Сарой Кулман.

— Я сестра мальчиков. Меня зовут Лиза Песцова! — отчеканила Лиза.

— Совсем неважно как вас зовут! Мальчикам оплачен полный пансион. Их невозможно забрать просто так! — пошла пятнами Кулман.

Времени препираться не было, да и какого рожна она должна была метать бисер перед этой заезженной теткой. Лиза силой высвободила брата и потащила обоих как на буксире.

— Остановитесь! Охрана! — закричала Кулман.

— Пошла в жопу! — сказала Лиза по — русски.

Погоня.

Задание на гражданский арест русских детей получили полисмены Эйрон Кокс и Финли Дэвис. Стоило им въехать в ворота школы для мальчиков, как дорогу преградила растрепанная миссис Кулман.

— Господи! Что вы так долго? Это я вам звонила! — истерично закричала она, от нее пахло потом.

— Сомневаюсь! — пробормотал Кокс сквозь зубы.

Задание напарники получили от шефа — констебля Харли Грэя лично. И клюв у него был поменьше.

— Русские бандиты украли детей! — продолжала истерить Кулман.

Создавалось впечатление, что русские высадили по крайней мере десант, чтобы похитить отпрысков больших шишек. Потребовалось, какое — то время, чтобы выяснить, что это не так.

— Ну и куда поехала эта…? — начал было уточнять Кокс.

— Сумасшедшая! Она настоящая сумасшедшая! — выпалила Кулман.

— Окей. Так куда поехала эта сумасшедшая?

— Как куда? — изумилась Кулман их недогадливости. — В Россию, конечно!

— Понятно! — со значением произнес Кокс и обратился к Дэвису. — Узнай, откуда был заказ на такси!

Финли связался с диспетчером такси и узнал, что заказ поступил из паба на набережной.

— Не удивлюсь, если русские приплыли на подводной лодке! — процедил Кокс.

Напарники сели в машину. Финли за рулем разворачивался на пятачке перед школой, Кокс доложился шеф — инспектору.

— Срочно следуйте на набережную! — приказал комиссар. — Задержать бандитов любой ценой!

— Как бы они по нам ракетами не шарахнули! — глубокомысленно заметил Финли.

— Болтать команды не было! — строго оборвал Кокс.

На полпути над их головами прошел вертолет «Линкс» королевской морской пехоты.

— Вечеринка начинается! — заметил Финли. — Давай пари, кто кому накидает? Моряки ихним или ихние морячкам?

Кокс велел ему заткнуться.

Финал — апофеоз.

Скотт Брикман прошел мимо выпотрошенного такси с распахнутыми дверцами. Яхта «Фотиния» качалась на волнах с выбитыми иллюминаторами. С палуб свисали тросы и штурмовые лестницы, использованные спецназом.

У перекинутого с яхты на пирс трапа его встретил помощник.

— Где он? — спросил Брикман, который уже знал, что главного взять не получилось.

— Следуйте за мной, шеф!

Робинсон повел его на нижние палубы, к каюте, перед выбитой дверью которой перекатывались многочисленные гильзы.

— Это что за фак? — на повышенных тонах начал Брикман. — Вы же докладывали, что оружие не нашли!

— Подозреваемый заперся и не открывал! — оправдывался Робинсон. — Спецназ воспринял это как угрозу безопасности и открыл огонь!

— Угроза безопасности это вы Рори! — вскричал Брикман. — Русский резидент был у нас в руках!

Он добавил еще несколько красочных эпитетов, не характерных джентльменам и вошел. Стены каюты напоминали решето. Пахло порохом и кровью. Истекающий кровью «Шелапугин» лежал на полу, сжимая в руке вырванную с мясом запчасть компьютера.

Брикман, старась не запачкаться, перешагнул через него. В простреленной микроволновке вонюче тлели жесткие диски и флешки.

Внезапно «Шелапугин», которого все посчитали умершим, дёрнулся и открыл глаза.

— Рори, идиот, врача! — закричал Брикман.

Впрочем, русский резидент жил недолго. Его жизненных сил хватило буквально на одну фразу.

Брикман присел и ловил каждое слово. Которое, впрочем, не вспоминал целых полгода, а вспомнил лишь, когда самому пришлось умирать.