Мы свернули за угол и настал момент истины. Тут была дверь в парадную, Эва толкнула меня туда.
— Уходи ты! — сопротивлялся я.
— Ты сможешь меня вытащить! — возразила она. — Без тебя у меня нет шансов!
Я знал, что она права. Презирал себя, но знал.
Заскочил в парадную, притворил дверь. Вскоре прогрохотали ботинки по асфальту. Кто — то радостно крикнул:
— Вон она!
И вскоре Эву взяли.
Начальник гарнизонной гауптвахты подполковник Михеев менее всего походил на фотомодель. Весил он килограмм 130, страдал потливостью и одышкой. Висячие усы, кое где изжёванные, в иных местах прокуренные до неопрятного рыжего цвета обаяния не прибавляли.
Я предъявил удостоверение Следственного комитета, но энтузиазма в глазах подполковника не увидел. Что — то говорило мне, что он и не такие корочки видал, и меня ждут трудности в достижении цели.
Я коротко, не вдаваясь в подробности, объяснил суть визита, выдуманную от начала до конца. Сказал, что веду дело относительно французской гражданки. По оперативным данным она задержана органами правопорядка, и мне необходимо с ней встретиться.
— Когда и где произошло задержание? — осведомился Михеев.
— Примерно час назад в баре «Корелиофан».
Михеев изящно как ему показалось приподнял одну бровь.
— Всего час прошел, а вы уже не только узнали, но и прибыли лично?
— По долгу службы находился в Шербуре.
— Какое совпадение! — он в открытую потешался.
Я решил слегка надавить. Самую малость. Дичь нельзя было спугнуть или еще хуже разозлить. Судя по всему, эта дичь не только жирная, но и вредная.
— Согласно пункта 2 Устава российских вооруженных сил в Европе военные комендатуры обязаны оказывать содействие сотрудникам следственного комитета. Вы же не откажете мне в помощи?
Михеев показушно изобразил внимание.
— Я ни в коей мере не отказываюсь. Но чем я могу помочь?
Я мысленно вздохнул и, боясь спугнуть удачу, осторожно приступил к первому этапу своего плана.
— Для начала сообщите мне пожалуйста, имело ли место, интересующее меня задержание.
Михеев подтянул к себе лист и взял ручку.
— Имя? Фамилия?
Я вспомнил, что никогда не знал фамилию Эвы.
— Эва… Денев! Возраст 25 лет приблизительно. Но фамилия может быть другая.
— Естественно. Взяла себе как эта корова из «Шербурских зонтиков». Тут в Шербуре каждая вторая Катрин Денев!
Он позвонил по телефону.
— Потапов! Посмотри в «книге учета задержанных» Эва Денев. Фамилия может быть другая. На вид лет 25. Есть?
У меня все горело внутри. Эва в тюрьме! Из — за меня.
Михеев положил трубку, одарив меня подозрительным взглядом.
— Сегодня патруль действительно задержал девушку, похожую на вашу по описанию. Француженка, 25 лет. Предъявила документы на Эву Бертлен.
— Мне необходимо с ней увидеться! — произнес я чересчур поспешно.
И тотчас нарвался на понимающую ухмылку, которую Михеев быстро спрятал в свои висячие «сады Семирамиды». Подпол оказался не так прост. Судя по всему, он имел не только вид откормленного борова, которого должны были заколоть на рождество, но и сметливые мозги.
Я даже услышал в отдалении слабый треск, это мой план начинал трещать по всем швам. По существу, у меня не было никакого плана. Плохо соображающий от отчаяния я заявился в комендатуру напрямую и заявил о своем интересе к Эве.
Худшего сценария и придумать невозможно, но у меня и времени не было придумать что — то стоящее.
— Увидеться это можно! — кивнул Михеев, превратившись в радушного хозяина гауптвахты.
Его быстрые превращения нравились мне все меньше. У меня не хватило выдержки выудить хотя бы из Рунета или «подпола» побольше информации о «куме». Сколько он в Шербуре? Где служил до этого? Награды? Образование?
Я так торопился, что сам пришел в ловушку, даже не потрудившись узнать заранее, насколько глубока яма, в которую я угожу.
Но по большому счету, мне было все равно.
Надзиратель в нарядной грязно — голубой униформе привел меня в камеру для допросов с привинченными столом и двумя стульями и исчез, оставив одного томиться в неведении. Я был готов, что в комнату войдут следователи управления собственной безопасности.
— Какое такое дело вы тут пытаетесь вести, тащ Вершинин? А не работаем ли мы на французскую, нашу, разведку?
Вместо следователей вошла Эва. На ней было то же самое эксклюзивное платье. На лице ссадина.
Мы уселись напротив друг друга словно педагог и студентка, пришедшая для экзамена. А руки уже путешествовали навстречу друг друга, чтобы встретиться посередине щербатого старого стола, стиснутся с силой и нежностью.