— Да почему нельзя?
— Да потому что ни в коем случае нельзя было показывать свой интерес, осёл! Ты когда — нибудь играл в покер? Знаешь такое слово «блеф»? Ни хрена ты не знаешь! Темный, как и все русские! Ты лишил нас маневра. Михеев теперь знает цену Эвы для нас. НАСТОЯЩУЮ цену, ты понял, балбес?
— Что у вас 100 миллионов нету? — обиженно спросил я.
Деко всплеснул руками.
— Нет, ты совсем дурак, Жак!
— Это почему?
— Да потому что Михеев теперь не отдаст нам Эву ни за 100 лимонов, ни за миллиард! Теперь он будет делать карьеру! Почем у бы нет? Ведь ты раскрыл ему все карты, до последнего козыря!
Я был уничтожен одним залпом, подобно флагману французского флота авианосцу «Шарль до Голь».
В душе все горело. Я хотел, чтобы меня убили. Одним залпом, как авианосец.
— Что же теперь делать? — пролепетал я.
В этот момент я был готов даже пойти и пристрелить ненавистного Михеева. Вот только метало детектор на входе. Как пронести пистолет? И сколько пуль понадобится, чтобы пробить его жир?
В магазине бесшумно возник пузатый, что — то сказал Феликсу на ухо.
— Началось! — констатировал Деко. — Военные сегодня вечером этапируют Эву в Париж!
— А вы что, ничего не предпримете? — вскричал я.
— Попробуем! — туманно пообещал Деко.
— Я пойду с вами! — твердо заявил я.
— Герой! — уничижительно отозвался Деко. — Помню, как ты в Париже стрелял. 15 пуль в молоко! Послушай, как ты вообще выживал эти 2 года?
Я по — настоящему обиделся.
— Знаешь, как — то выжил! — проговорил.
Деко понял, что перегнул палку.
— Не обижайся, Жак! — примирительно сказал он. — Но дело мы поручим специалистам. Ты же не хочешь подставить Эву еще раз?
Уел. Правильно сказал, я ее подставил.
Деко продолжал.
— Сегодня вечером ты должен быть на виду: в баре, ресторане. Оптимально если со знающими тебя людьми. Ты лучше меня знаешь, как это называется.
Это называлось алиби.
На следующее утро я проснулся на своей койке в одежде и ботинках лицом вниз. Судя по безнадежно испорченному блевотой пиджаку, алиби было обеспечено. Вечер ударно проведен в ресторане отеля. Причем в прямом смысле. Когда я пытался сунуть голову под струю воды в сортире, то раковина была оторвана и разбита вдребезги. О чем имеется именной чек о компенсации ущерба.
На телефоне не имелось пропущенных звонков, хотя было бы смешно, если бы Эва кинулась первым делом звонить мне после освобождения. Стеная от гулких выстрелов в голове, я нашел чистый лист и долго и вдумчиво писал заявление.
«Я, Вершинин Евгений Павлович, майор юстиции, следователь следственного комитета, прошу исключить меня из членов экспедиции на крейсере «Академик Легасов», так как считаю смыслом своей жизни служение гуманистическим идеалам человечества. А с той стороны Ламанша ничего гуманистического нет, а имеет место грандиозная катастрофа, которую аборигены навлекли на свои головы сами, неадекватно балуясь с биологическим оружием. После того, как Англия почила в бозе, считаю, что и трогать ее бессмысленно и опасно. А то, что с той стороны залива получены сигналы, то считаю это бредятиной. Этого не может быть, потому что не может быть никогда». Подпись. Дата.
Потом выволок ноут и включил новости.
Руснет нес животрепещущую ахинею о волнениях туземцев в Свазиленде, и я его сменил на «подпол». Нашёл в поисковике «Шербур». И онемел.
«Зверства русских по отношению к заключенным» гласил заголовок.
«7 июля на выезде из Шербура попал в ДТП и перевернулся автозак с заключенными. По другим данным, имело место нападение. Точных данных нет. Согласно людоедской инструкции в подобных случаях конвой должен предпринять все меры для предотвращения побега вплоть до прямого уничтожения».
Текст вдруг сам собой разбился на отдельные слова.
Солдаты.
Пустили.
Газ.
Все.
Заключенные.
Пятеро.
Мужчин.
Одна.
Женщина.
Погибли.
Все время, пока я рвал собственноручно написанное заявление, перед моим мысленным взором стояла Эва с васильковыми глазами, в своем эксклюзивном ситцевом платье.
5. Вальжан не сбирался в поход
Я знал, что СИЗО не курорт Сочи, не первый раз сижу, но не до такой же степени. Лучше бы меня допрашивал зверский мужик, ей Богу, а не Страшила. Когда конвойный ввел меня в комнату для допросов, то в первый момент я принял сотрудницу за бесформенный мешок с мусором. Простите за тавтологию.