— Флаг тебе в руки, мой юный друг! — я демонстративно поднялся. — Было приятно вспомнить былое, заходите еще.
Башмак нехорошо так расхохотался.
— Ты ошибаешься, если думаешь, что можешь так просто уйти.
— Из пистолета меня застрелишь, чтоб я не разболтал твой секрет?
Он искренне удивился:
— При чем здесь я, Илюха? Тебя убьет она! — он кивнул на тамгу.
Как следовало из книги, презентованной мне Башмаковым, все, кто так или иначе имел дело с тамгой, заканчивали одинаково плохо. Возникло даже понятие «проклятие Великого Луки». Больше всего случаев было зарегистрировано в Африке. Что объяснимо.
Во время Исхода именно сюда направил Лука свои босые стопы. Именно в пустынях Магриба святой и сгинул окончательно. Телепортировал? Был съеден? Улетел на свою родную планету? Отошел от мирских дел и поныне живет в землянке?
Именно в Африке после Б.К. было найдено наибольшее количество артефактов, так или иначе связанных с Великим. Соответственно началась погоня за ними и связанная с ними Резня. В том числе и Большая Резня в Аконибе, когда все население городка в 14 тысяч душ было вырезано под корень.
Пропадали целые экспедиции и поодиночке. Стоило просочиться лишь подозрению, что люди что-то нашли, как участь несчастных была предрешена.
— Потому что любой артефакт Великого это власть во плоти, дерево! — пояснил Башмаков. — Даже специалисты утверждают, что предметы Луки несут сакральную силу. Их обладатели становились неуязвимыми, а некоторые даже бессмертными. Деньги что? Фуфел! Бесплатное приложение к могуществу.
Я с сомнением посмотрел на каменный прямоугольник.
— И в чем его могущество?
— А я хрен его знает! — беззаботно пожал плечами Башмаков. — Тебе оно надо? Вот и мне не надь. Мне интересует сугубо материальная сторона-бабки! А с мистикой пускай «пальцы на руках» разбираются.
— У тебя хватило ума с этими фанатиками связаться?
— Я что идиот? — серьезно поинтересовался Башмаков. — Это честные жулики!
— Флаг тебе в руки! Я в этом участвовать не намерен. Я и на алиментщиках как-нибудь заработаю.
— Ты думаешь, можешь просто так уйти?
— Ага. Просто так и через дверь, — подтвердил я.
Я понял одну вещь. Хоть мы служили в одном полку, лежали на соседних койках в лазарете, Башмаков никогда другом мне не был. Другом для него был единственный человек на земле-он сам.
В таком случае большим вопросом становилось, почему он обратился ко мне. Я чуял подвох, возможно, даже подставу, только не понимал где.
Башмаков сделался само участие, словно прочитал мои мысли.
— Не обижайся, Илюха. Это не специально. Но мне действительно нужен верный человечек в Париже. Не могу я к барыге идти один, погорю, и тамгу потеряю. А что тогда будет? Если там засада какая, они ведь все выпытают.
Он доверительно посмотрел мне в глаза.
— И про тебя тоже, Илюха, ничего личного.
— Ну ты и гад, Башмак!
— При чем здесь я? — никогда не видел, чтобы человек врал так беззаветно. — Они ведь пытать начнут. Магрибскую розу из кожи вырежут.
— Не магрибскую, а Афганскую, — автоматически поправил я. — Допустим я соглашусь. Чисто теоретически. Что я должен делать и что получу.
Сам я уже решил, что этому гадскому папе, купившему меня на старой армейской дружбе, нет никакой веры. Я буду делать только то, что будет безопасно для меня. И деньги мне его не нужны. Потому что не видать мне их как своих ушей, вон какая рожа хитрая.
Мне пришла, как мне показалось, гениальная идея, которая должна была помочь отвязаться от Башмакова.
— На фига тебе тамгу кому-то продавать? Сам пользуйся. По легенде Лука деньги брал в любом банкомате. Иди и снимай деньги, раз так!
— Я думал об этом. А вдруг банкомат ее зажулит? А еще хуже, она окажется настоящей, и за мной начнут охоту?
Он помотал головой, отгоняя сомнения.
— Будем действовать согласно вновь утверждённому плану! Только завтра!
Кто бы сомневался!
Парижского барыгу звали Лайонел, и жил он в кондоминиуме в 19 округе, недалеко от станции метро «Сталинград». Башмаков созвонился с ним и представился, сказав, что его номер получил от некоего знакомого по имени Александр.
— Я привез игрушку для Жульетт! — произнес он оговорённую фразу.
Она показалась мне напыщенной, ежу было ясно, что речь идёт совсем не об игрушках. И вообще вся операция сильно попахивала провалом.